Автомобиль затормозил у светло-бежевого кирпичного дома, обнесенного низким заборчиком и обсаженного кустами боярышника. Архитектура современная, но крыша черепичная, каждое окно забрано ставнями, а у парадного входа высится белая арка с четырьмя колоннами. С одного боку пристроена застекленная веранда, с другого — гараж.
Тони вышел из машины, услужливо распахнул дверцу для своей спутницы, терпеливо дождался, пока Эмили выйдет. О правилах этикета он осведомлен в полной мере и прекрасно воспитан — этого у него не отнимешь. Подобные знаки внимания Тони оказал бы любой женщине, но с Эмили он не ограничивается простой любезностью, смотрит как-то странно, настороженно.
Этот взгляд Тони, обращенный на нее, Эмили замечала и раньше, до того как побывала в гостях у Гарри, и не могла понять, что за этим кроется. Она всегда трепетала перед Тони, возможно, потому, что плохо его знала. Их представили друг другу, но знакомство прервалось при известных малоприятных обстоятельствах, и он давно перестал внушать ей прежний благоговейный страх.
Тони отпер входную дверь, пропустил Эмили вперед. Она очутилась в просторной, со вкусом декорированной прихожей. Все кругом начищено и отполировано, ни соринки, ни пылинки, ни единого свидетельства того, что помещение обитаемо.
Лето на дворе, а отсутствует даже ваза с цветами. Сразу видно: в доме нет женщины.
— Стерильно и гигиенично, не так ли? — Тони словно прочитал ее мысли. — Этот распорядок заведен отчасти из-за того, что я подолгу бываю в отъездах, а еще потому, что домработница, миссис Вулф, которая навещает меня три раза в неделю, строго-настрого запретила подсовывать ей “цветы и тому подобный мусор”.
— Ее можно понять. — Непроизвольная улыбка тронула губы Эмили.
— Но у тебя-то, верно, цветы расставлены повсюду, хоть от них и образуется беспорядок, по мнению моей чистюли-домработницы?
Эмили, обескураженная проницательностью Тони, встретилась взглядом с его смеющимися глазами. Выращивать цветы и впрямь было для нее наслаждением, а зимой она без колебаний разорялась на самые дорогие букеты, пленяясь изысканным ароматом или красотой соцветий, и хранила цветы до тех пор, пока не увянет и не опадет последний лепесток.
— Нам будет удобнее всего в гостиной, — сказал Тони, нарушив затянувшееся молчание, и через длинный коридор, устланный пушистым светло-коричневым ковром с длинным ворсом, проводил гостью в комнату.
Как и в холле, здесь абсолютно не к чему было придраться, если судить по степени чистоты и качеству меблировки. Несмотря на солидные размеры гостиной — примерно пятнадцать футов в длину и десять в ширину — обстановка, выдержанная в спокойных бежево-коричневых тонах, производила вполне благоприятное впечатление уюта и комфорта. Плюшевые кресла и пуф, журнальный столик, стеллажи, заставленные книгами и заморскими безделушками, телевизор, проигрыватель и магнитофон. Огромное окно во всю стену пропускало много света. Одна только вещь не вписывалась в общий интерьер — двухместный диванчик напротив камина, обитый золотистым велюром.
