— Фааанки, — высунув язык и будто помогая им движениям карандаша, она пыталась по кривому отражению понять, что же там затевает над собой трусливый дядюшка, — а я все бутки со счета сняла, вот. И хвоста не привела. С тремя пересадками ехала, плюс на такси и проулками через забор, и по черным дворам.
— Ну и хорошо, — негромко откликнулся Фанк; за годы артистической карьеры он так привык к своему лицу, что управлялся с ним без зеркала.
— Ииии! Да ты тоже решил лукануться по-новому?!
— Как видишь, — Фанк уверенными, точными движениями рисовал морщины.
— А почему под старика?
— А потому, что ищут молодого. Ты-то зачем на старый лад красишься? Ты уже в розыске, могла бы и подумать…
— Уж не знаю, с какой дури, — изогнулась у зеркала Маска, — но многие девчонки стали рисоваться так. Я видела штук пять, пока туда-сюда каталась. Знаешь ведь, я на такие размазки глазастая! Вот и решила — надо назад вид вернуть. Так я скорее потеряюсь, особенно в комп-холле и на танцах.
Достав из сумки и встряхнув седой парик, Фанк чуточку понаблюдал за Маской, как она старается.
— Ну-ка, стой, — поднялся он с койки. — Дай сюда маркер.
— Не тррррожь меня! Уйди!
Но перехватить орудие труда из щепоти в кулак она не догадалась, и Фанк легко вынул его из пальцев.
— Не вертись, лицо повыше. Эээх, всему ты научилась, только не косметике… — тихо ворчал он, рисуя на вскинутом личике Маски замысловатые фигуры.
— Еще слово — укушу, — пригрозила Маска сквозь сжатые зубы. Но довериться ему можно было полностью — визажистикой Фанк владел в совершенстве.
— Куда собралась? — нельзя было упустить момент, пока Маска стоит смирно и не отворачивается.
— Маме звонить; да и ты позвони, не забудь.
— Рановато.
— Аааа, не могу сидеть дома.
— СЮДА НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ, Я УЙДУ И СДАМ КЛЮЧИ. ВСТРЕЧАЕМСЯ В СЕМЬ ВЕЧЕРА, В ПЕРЕХОДЕ СО СТАНЦИИ СПИКОС-ФА НА ДОР ХАЛЛАН, ПО ПРАВОЙ СТОРОНЕ. ЖДАТЬ БУДУ ПОЛЧАСА ОТ СРОКА.
— О'К. ДОГОВОРИЛИСЬ, — все-таки, как ни надоел этот Фанки со своими страхами, он умел маскироваться и скрываться лучше многих; в этом тоже на него можно было положиться. Ну, еще бы — двадцать лет на воле и ни разу не попался! Наработка, слава богу, впору школу открывать.
* * *
Чак Гедеон упорно промолчал все совещание. Хиллари почувствовал, что случилось что-то неладное. Разговор с Чаком он начал наедине, у себя в кабинете, подключив экран, чтобы видеть выражение лица своего главного военного спеца. В обычное время Хиллари общался только по голосу, он стремился как можно больше снизить нагрузку на глаза, да и на нервы тоже. Но тут — другой случай.
