Джонатан почувствовал, как Глория взяла его за руку, пока он вытирал свои слезящиеся глаза. Она подвела его наверх, к себе домой.
— Потерпи, пока я открою дверь, — сказала она. — Вода должна помочь. Мне очень жаль, что так получилось.
Ты уверена, что это не кислота? — спросил он. Его глаза так сильно болели, что он не мог их открыть.
— Ты стал какой-то вспыльчивый.
— Вспыльчивый? Я? Ты только что обдала меня струей аммиака, и я еще вспыльчивый? Черт возьми, Глория!
«Если даже это будет моим последним деянием на земле, я сделаю так, чтобы она все поняла», — с отчаянием подумал Джонатан.
Глория открыла дверь и провела его в комнату. При желтом свете лампы она хорошенько рассмотрела его и вздрогнула.
— У тебя глаза немного покраснели… и опухли, — прошептала она.
— Да, я и сам мог бы это сказать. Ты ведь могла ослепить меня.
— Не преувеличивай, — пробормотала она.
Чувствуя себя виноватой, она намочила чистый носовой платок в холодной воде и начала прикладывать его к пораженным участкам.
— О-о-о! Глория, мне больно. А-а-а, полегче! Она отступила на шаг назад.
— Не будь ребенком.
— Тебе никто не посылал струю аммиака в глаза, Глория?
— Вот видишь, ты очень вспыльчивый.
— Хватит, Глория, мне больно.
— Послушай, ты ведь не думаешь, что я сделала это нарочно?
— Не думаю? После того, что ты сегодня выкинула, я могу подумать все, «то угодно.
Она посмотрела не него внимательно, и ее уверенность немного поколебалась. Но потом она встряхнула головой.
— Я неплохо разбираюсь в том, что черное и что белое. И пока еще верю себе.
— Я тоже. Но еще я верю в то, что мы говорили друг другу. — Джонатан взял ее за руку.
Встревоженная, Глория повернулась к нему лицом.
— Может, нам нужно поехать к доктору? Я отвезу тебя в больницу…
— Я не уйду отсюда ни под каким предлогом!
— Ты не можешь остаться у меня. Моя квартира очень маленькая.
— Как-нибудь помещусь. В крайнем случае, могу переспать на кухонном коврике.
Оскорбленная, Глория сердито сверкнула на него глазами.
— Знаете, я очень заботливый человек, Джонатан Крейг, и я бы не стала…
— Конечно, именно поэтому ты бросила меня, не оставив даже записки.
— Я тебе объяснила, — надменно сказала она.
— Ничего ты не объяснила, но тебе придется это сделать.
— Не пугай меня.
— Я тебя не пугаю, и ты это знаешь, и прекрати называть меня полным именем, как будто ты читаешь мне обвинительный приговор.
— Может, так оно и есть.
