Вскоре они услышали стук в дверь, а на пороге возник колоритного вида незнакомый матрос.
— Меня звать Мик, — сказал он с сильным йоркширским акцентом. — Кэп сказал, чтобы вы шли к нему со мной. Если не возражаете, — добавил он, словно спохватившись, и склонил начавшую лысеть голову.
«Если не возражаю!.. — фыркнула про себя Элиза, незаметно разглядывая детину, явно побывавшего во многих передрягах. — Как будто ему есть дело до моих возражений». Вслух же она холодно произнесла:
— Я не могу оставить Обри одного, так что вашему капитану лучше самому…
— Олли! — вдруг завопил тот что есть мочи. — Олли, двигай сюда, посиди с пацаном!
— Нельзя ли потише? — со страдальческой гримаской проворчала Элиза, зажимая руками уши.
— Простите, мисс, — Попятившись, матрос согнулся в поклоне — точь-в-точь как Оливер, когда она попробовала на нем свой самый холодный, высокомерный тон. Неужели все эти моряки — люди простые и грубые — так боятся высокородной аристократки? Это казалось верхом нелепости, как, впрочем, и все, что успело случиться с ней в этом злополучном путешествии.
— Постарайтесь, чтобы подобное не повторялось, — милостиво кивнула она.
Матрос, судя по его виду, готов был раскланяться и шаркнуть ножкой, если бы знал, как это делается. Оливер тоже протиснулся в каюту бочком и опаской, имея при этом вид побитой собаки. Это зрелище несказанно укрепило дух Элизы, которая вовсе не была уверена в результатах выбранной ею тактики.
— Побудьте с Обри, пока меня нет, — распорядилась она. — Вы уже знаете, как разрабатывать его больную ногу, вот этим и займитесь. А когда мы с вашим капитаном закончим свои дела» я хочу немного посидеть с Обри на палубе. — Она кинула взгляд на второго моряка. — Приготовьте нам два удобных кресла. Да, кстати, Мик, — добавила она, от души наслаждаясь написанной на их лицах растерянностью, — не забудьте положить туда хорошие одеяла.
Не дожидаясь ответа, Элиза ободряюще улыбнулась Обри и величаво выплыла в коридор. Однако триумф ее оказался недолгим. Едва она успела оглядеться по сторонам, как ее взору предстала картина, мгновенно лишившая ее присутствия духа. Меньше чем в двадцати футах она увидела распахнутую дверь капитанской каюты, за которой сидел сам Киприан Дэйр. Положив ноги на полированную крышку своего великолепного стола, он в упор смотрел на девушку. Поймав испуганный взгляд Элизы, Киприан едва заметно усмехнулся уголком рта, и этого оказалось достаточно, чтобы Элиза окончательно сникла, как парус, когда вдруг стихает попутный ветер, только что туго натягивавший его. «Хамелеон» по-прежнему шел вперед, мерно покачиваясь на волнах и поскрипывая в такт доносившимся с палубы приглушенным крикам матросов, но для Элизы все как будто остановилось, а весь бескрайний мир сузился до размеров затхлого коридора глубоко в трюме, где все заполняла собой самодовольная усмешка капитана.
