— Ежели мы станем драться, — сказал Торкель, — то невелик будет выигрыш у выигравшего, а людей мы оба потеряем много, и это так же верно, как то, что верх будет мой.
— У нас на пять кораблей больше, чем у тебя, — сказали пришельцы.
— Мои люди отдохнули и только что позавтракали, — сказан Торкель, — а ваши устали грести и оттого хуже управляются и с копьями, и с мечом. Но мы можем поступить иначе, и оттого нам всем будет польза, ибо есть куда более стоящие места, чем Дания.
— Мы пришли помогать королю Эрику, — возразил упландец.
— Может, и так, — ответил Торкель. — А подерись тут я с вами, была бы подмога королю Свейну. А если мы не станем драться, а поплывем вместе туда, где есть чем поживиться, то сделаем столь же много для наших королей, как если бы мы порубили тут друг друга, ибо всех нас тут уже не будет, но все же есть разница, поскольку мы останемся живы, а впереди нас ждет богатая добыча.
— Ты складно говоришь, — сказал Гудмунд, — и притом разумно, может статься, стоит потолковать об этом, сойдясь поближе.
— Об вас обоих я слыхал как о больших хёвдингах и честных, людях, — заметил Торкель, — и оттого я не боюсь вероломства, если мы встретимся для переговоров.
— Я знаю твоего брата Сигвальде, — сказал Йостейн. — Но я слыхал от многих, что ты, Торкель, не таков, как он.
Тут уговорились встретиться на острове, посреди пролива под высоким берегом в виду кораблей: Йостейн и Гудмунд с тремя людьми и Торкель с пятерыми, все при мечах, но без копий и луков. Так и сделали, и с кораблей видели, как они стояли сперва на некотором расстоянии друг от друга, а позади — их свита. Но потом Торкель велел принести пива, свинины и хлеба, и тут уже видели, как они уселись все вместе и доверительно беседовали. Чем больше Йостейн с Гудмундом раздумывали над предложением Торкеля, тем больше оно им нравилось, и Гудмунд быстро на него согласился. Йостейн поначалу противился и говорил, что королю Эрику не по нраву будет, если они проявят непокорство, но Торкелю было что порассказать о добрых временах, наставших для мореходов на западе, и Гудмунд решил, что довольно беспокоиться о нраве короля Эрика больше, чем нужно. Они договорились о том, как разделят власть и командование в походе и добычу по его окончании, чтобы не было раздоров, и Гудмунд сказал, что свинина и разговоры причиняют изрядную жажду, и хвалил Торкелево пиво. Торкель покачал головой и сказал, что это, разумеется, лучшее, что он может предложить им теперь, но что это ничто в сравнении с пивом в Англии, где растет самый лучший ячмень, и Йостейну пришлось согласиться, что такую страну посетить стоит. После чего они взяли друг друга за руки, чтобы быть вместе и держать слово, и когда вновь взошли на борт, то закололи трех овец, на носу каждого из кораблей хёвдингов, в жертву морским жителям ради погоды и успешного путешествия. Весь флот был весьма доволен тем, как порешили, и уважение к Торкелю, бывшее уже немалым среди его людей, еще увеличилось от той мудрости, что он проявил.
