Отовсюду слышались оружейные выстрелы, крики раненых, шум рукопашной схватки. Из спальни короля тоже стреляли, но там не оказалось никого, кроме двух молодых людей — один, светловолосый и высокий, со свежим круглым лицом, и второй — небольшого роста, темноволосый, нервный, с лицом одновременно высокомерным и насмешливым. Они стреляли попеременно. Казалось, что они на празднике и все происходящее их невероятно забавляет. Тот, что был поменьше ростом, распевал песенку, не имевшую ничего общего с салонными романсами:
Шесть стройных тополей
Растут на ферме Маргулет,
Кричит сова, и мы поем
На ферме Маргулет…
Он выстрелил и стал перезаряжать ружье. Анна-Лаура подошла к нему, вспомнив, что уже видела его этой ночью. Молодой человек тогда о чем-то долго говорил с Жоссом.
— Простите меня, сударь. Я маркиза де Понталек, и мне кажется…
Молодой человек улыбнулся и изящно поклонился:
— Шевалье Атаназ де Шарет де ля Контри, сударыня. Чем я могу вам помочь?
— Вы не видели моего мужа? Я его ищу…
И вдруг улыбка пропала. Шевалье отвернулся, прицелился, выстрелил и снова стал заряжать ружье. Потом, не глядя на молодую женщину, он крикнул:
— Ваш муж сбежал, и вам давно пора последовать его примеру! В отличие от вас он дорожит своей жизнью!
Гнев и презрение, так явно слышавшиеся в голосе де Шарета, заставили молодую женщину покраснеть. В их разговор вмешался второй стрелок:
— Имейте же сострадание, друг мой! Ведь это его жена…
— Сейчас не время для реверансов, Ларошжаклен. Маска слетела с де Понталека. Мы оба знаем, что маркиз оказался трусом. Пусть и его жена узнает об этом! Простите меня, — обратился он к той, кому только что нанес такой удар, — но я всегда говорю то, что думаю. Тем более невозможно лгать в роковой ситуации.
— Мой муж ушел? Но это невозможно! Никто не может покинуть дворец! Как же он прошел?
— По галерее вдоль реки и по лестнице Екатерины Медичи. Маркиз в сопровождении трех спутников перебросили доски между дворцом и галереей и прошли по ним. Если это вас утешит, не он один струсил.
Дверь неожиданно распахнулась, в комнату вбежала Полина де Турзель. Она схватила Анну-Лауру за руку и потянула ее к выходу:
— Что вы делаете? Идемте! Вас здесь убьют!
Анна-Лаура была слишком взволнована, чтобы сопротивляться. Она едва сдерживала слезы — то ли стыда, то ли обиды. Ведь Жосс предал короля, бросил ее в опасности, сбежал, забыв о ней, даже не попытавшись разыскать ее. Анна-Лаура проглотила слезы. Она не должна показать своей обиды, своей слабости.
