— Я тоже, — резко ответила Катрин. — Жако де ля-Мер слишком хитер. Кузен сам себя поранил, а поскольку он не отвечает за того, кто его заменяет, эти бандиты будут вопить о своей невиновности. При обыске у Жако не найдешь никого, кроме пьяниц, игроков и девок. Те, кого он действительно укрывает, редко появляются в его таверне.
Разочарованная, Катрин умолкла. Руссе был уже не тот. Раньше он сам обыскал бы таверну, арестовал двух-трех подозреваемых, а палач бы уж заставил их говорить. В Дижоне царило полное безразличие к самым важным делам, и главным девизом его жителей стало: «Лишь бы ничего не вышло». Однако, если бы что-то случилось с важным пленником, Руссе скорее всего заплатил бы за это ценой собственной жизни. А может быть, он и не хотел больше жить в такой скуке?
Не возвращаясь больше к этой теме, Катрин опустилась перед Рене на колени. Если бы не редкие всхлипы, можно было бы подумать, что он тоже умер.
— Сир, — тихо обратилась она, — не плачьте, не надо гак огорчаться…
Он поднял заплаканное лицо, во взгляде его была такая мука, женщина почувствовала, как сердце ее готово разорваться от жалости.
— Вам меня не понять! Это мой друг. Я его вырастил. Он всегда был рядом со мной. Когда я попал в плен в битве при Бюльневиле, мне разрешили взять его с собой… потому что он помог мне выжить. Как я теперь буду жить без него?
— Вам недолго осталось жить в плену. Я не знаю, что вам написала королева, ваша мать, но я могу сказать, что во Франции предпринимаются усилия для вашего освобождения.
— Об этом как раз и пишет моя матушка, — вздохнул он. — Идет сбор золота, политики пытаются убавить аппетиты Филиппа, но, как пишет матушка, даже ценой собственной жизни, я не должен уступать герцогство Бар.
Теперь вы и на это согласны?
Нет, конечно, нет! Хотя я бы согласился отдать все земли, чтобы оживить Раво…
— Сир, — вмешался Жак, — теперь я должен унести его, чтобы предать земле.
— Так скоро? — И он снова разразился слезами. Оставьте мне его еще ненадолго…
— Чем дольше вы на него смотрите, тем больнее будет расставание. -
Катрин была расстроена, чувствуя себя невольной виновницей смерти собаки, так как, не урони она кубок с вином на пол, Раво был бы жив. Внезапно ей в голову пришла спасительная мысль, она сдернула с головы шапочку и освободила свои роскошные волосы. Они упали на плечи золотым дождем, подчеркивая ее красоту.
— Монсеньор, — прошептала она, — вы потеряли одного друга, но нашли другого, верного друга, который сделает все, чтобы смягчить боль утраты!
