— Вы взглянули на свои собственные часы? — перебил его Чан.
— Да. Я достал часы и взглянул на них. — Мужчина говорил очень серьезно и тщательно подбирал олова. — Мои часы несколько спешат. «Уже тридцать пять девятого, — сказал я своей старушке. — Пора спать». У себя на ферме я привык рано ложиться. Мы пошли к себе, а мистер Тарневеро направился в свой номер. По дороге я проверил у швейцара часы — было тридцать две минуты девятого. Вот и все, инспектор, и я готов повторить сказанное под присягой.
Чан кивнул.
— Вы давно знакомы с мистером Тарневеро?
За Мак-Мастера поспешил ответить Тарневеро:
— Десять лет назад я гастролировал в составе актерской труппы в Мельбурне. Я ведь был актером. Но наш театр обанкротился, и я нашел работу на ферме мистера Мак-Мастера. Я прожил там целый год, и это время было счастливейшим в моей жизни. Мистер Мак-Мастер и его супруга были внимательны ко мне, словно отец и мать.
— Право, мы ничего особенного не делали, — скромно заметила пожилая женщина, — мы были так рады, что вы…
— Можете себе представить, как я был рад снова встретиться с этими людьми.
Чан поднялся.
— Позвольте поблагодарить вас и выразить пожелание, чтобы дни, проведенные на этом острове, оказались для вас не менее счастливыми, чем для мистера Тарневеро в Австралии.
Чан попрощался с почтенной парой и удалился в сопровождении Тарневеро.
— Боги благоволят к вам, — сказал Чан своему спутнику. — Если бы мне понадобилось алиби, то я и не мечтал бы о лучшем, чем то, которое имеется в данное время у вас.
— Итак, вы установили, где я находился в течение столь важных восемнадцати минут. Скажите, а что поделывали в это время остальные?
— Мне известно только местопребывание Роберта Файфа, хотя его поведение и заставляет призадуматься. Что касается остальных, то им не повезло — ни у одного из них нет алиби.
— Да, некоторым из них алиби пригодилось бы. Скажите, вам удалось что-нибудь узнать о ван Горне?
— Мне приходится с сожалением констатировать, что у него нет алиби. Больше ничего о нем я сообщить не могу. А вы?
— Я знаю лишь, что ван Горн холостяк, и это приводит в отчаяние немало женщин. Он никогда не впутывается ни в какие скандальные истории, он образован, обладает хорошим вкусом, высокого мнения о себе… Вот, пожалуй, и все.
После некоторого раздумья он добавил:
— Я должен сказать вам, что не могу предположить, чтобы ван Горн был дичью, за которой мы охотимся.
— Благодарю за интересную информацию, — сказал Чан. — Мне нужно спешить на виллу Шейлы Фен. Вы поедете со мной?
