В глазах Тарневеро мелькнуло сомнение, но он продолжал:
— Мне показалось странным, что все с такой легкостью смогли доказать свое алиби, и тогда я подумал о том, что убийца перевел стрелки часов. Так и оказалось. Но он был настолько взволнован, что допустил маленькую оплошность.
Чан вздохнул.
— И в результате рухнуло алиби ван Горна, Мартино, Джейнса и, наконец, ваше, Тарневеро. Ну что же, придется начинать все сначала. Но прежде я должен дождаться машины, которая заберет тело покойной в морг, и запереть павильон до прибытия специалиста по дактилоскопии.
Когда они вернулись в дом, большинство гостей, кроме Юлии и Джима, по-прежнему томились на террасе, в шезлонгах. У девушки были заплаканные глаза, и Джим, по-видимому, окончательно примирился с ролью утешителя. Чан, передав Юлии ключ от павильона, с задумчивым видом расхаживал по гостиной.
— Скажите, вы не собираетесь осмотреть спальню мисс Фен? — спросил его Тарневеро.
— Нет еще, у меня более важное дело.
Он несколько раз провел ногой по ковру, нагнулся и откинул угол. Под ковром лежал конверт, недавно вырванный из рук инспектора.
— Кажется, на этот раз наш противник не смог проявить свойственного ему ума и находчивости, но тому виной поспешность, с которой ему приходилось действовать.
— Честное слово, это письмо Шейлы! И оно адресовано мне, — прошептал Тарневеро.
— Вынужден напомнить вам, что преимущество принадлежит полиции.
— Это преимущество вы однажды уже потеряли, — колко заметил Тарневеро.
— Этого больше не повторится, — невозмутимо ответил Чан и достал из конверта письмо.
— На этот раз я был прав, — сказал он, пробежав его глазами, и протянул листок Тарневеро.
Тот взглянул на круглые размашистые буквы: «Дорогой Тарневеро! Прошу вас забыть о том, что я сказала вам сегодня утром. Я сошла с ума… Как это ни тяжело, я откажу бедному Аллану. Я останусь одна, быть может, мне суждено будет обрести когда-нибудь немного счастья. Я так тоскую о нем. Вечно ваша Шейла Фен».
— Бедная Шейла! — Тарневеро задумчиво взглянул на письмо. — Пожалуй, мне не следовало настаивать. Убийца Денни Майо был в безопасности, ему незачем было ее убивать. Ах, бедняжка!
Инспектор не успел ответить. В гостиную вошел Кашимо.
— Вы что-нибудь обнаружили? — с надеждой спросил его Чан.
— Вот, — гордо ответил японец, — это я нашел в вазе.
Чан протянул руку и вместо фотографии, к своему удивлению, получил пригоршню обрывков бумаги и зеленого картона.
— Так, так… — задумчиво произнес он. — Преступник разорвал фотографию человека, из-за которого плакала мисс Фен. Почему? Уж не была ли это фотография убийцы Денни Майо?
