Но, разумеется, Бир изменил бы себе, если бы ограничился рамками лишь одной традиции. Намеки, рассыпанные повсюду в романе, заставляют вспоминать иные культурно-мифологические реалии. Так, имя верховного бога Сидхидарка Адонны, «неудачные творения» которого вышли из недр после катастрофы в войне, перекликается с библейским Адонаи, одним из названий бога в иудаизме, заменяющим непроизносимую тетраграмму JHVH, откуда затем, с использованием гласных, возникло имя Яхве, или Иегова. В романе Адонна несколько принижен, один из героев называет его genius loci, что у римлян означало дух конкретной местности, в отличии, например, от genius populi Romani — покровителя всего римского народа. Далее, сами хозяева Царства Теней. Если в поздней ирландской традиции первоначальные сиды отразились в образах фей, корриган, корниканед, корилов, пульпиканов и др., то Бир придумывает свои разновидности сидхов, умело комбинируя вечно живые греческие и латинские корни. Так появляются сидхи-арборалы (arbor), духи лесов, умбралы (umbra), живущие в ночи, пелагалы , расположившиеся где-то за океаном и наводящие на мысль о легендарном народе пеласгов — древнейших обитателей Греции, аморфалы , «бесформенные» или могущие изменять форму. Диссонансом в этом красивом ряду стоят некие риверины , обитающие в реках и ручьях: автор будто позабыл латинское слово для реки (flumen, fluvius) или ручья (fons).
Лингвистические игры Бира хорошо известны читателям «Вечности» . Там, при описании альтернативного греко-римского мира, он придумал остроумный ход, обозначив имена и реалии в строгой транскрипции с греческого (Alexandreia вместо Alexandria; Aigyptos вместо Egypt; Aithiopia вместо Ethiopia и т.д.). Здесь, в «концертной» стране, словно бы сознательно воссоздается эклектичная картина с причудливой смесью как знакомых культурных пластов, так и вновь изобретенных терминов и сюжетных поворотов. Даже в диалогах на каскарском — родном языке сидхов — проскальзывают греческие, латинские и, надо полагать, кельтские элементы. И в самом деле: «каскарское» слово эпон в романе значит лошадь, но этот же корень (epo), на деле индоевропейский, давший латинское equus, отразился в имени кельтской богини Эпоны, изображавшейся либо верхом, либо рядом с лошадью. Сообщество жрецов обозначено термином темелос , который можно соотнести с греческим themelios — основание, краеугольный камень. Наконец, в каскарских диалогах то и дело возникают подозрительные греко-латинские основы, от которых, видимо, никогда не избавится ни один создатель «фантастического» языка.
