– Доктор Амфортас? – мрачно произнес Киндерман. Невропатолог поднял глаза.
«Снова эти глаза, – подумал Киндерман. – Что за тайна прячется в них?»
– Я бы хотел поговорить с вами об отце Дайере, – начал было следователь.
– С ним все в порядке, – коротко доложил Амфортас и вновь вернулся к своему блокноту.
– Да, мне известно, – не отступал Киндерман. – Но я хотел бы поговорить о другом. Это чрезвычайно важно. Мы оба – друзья отца Дайера, но кое в чем я помочь ему не могу. Только вы.
Встревоженный тон лейтенанта привлек, наконец, взимание врача, и взгляд печальных темных глаз застыл на лице Киндермана.
– Что случилось? – поинтересовался он. Следователь огляделся и заговорил:
– Ну, только не здесь. Может быть, поищем более Укромное местечко? – Он взглянул на часы. – Кстати, мы могли бы пообедать.
– Я никогда не обедаю, – заявил Амфортас.
– Тогда вы можете смотреть на меня. Пожалуйста, это очень важно.
Амфортас внимательно изучал его и колебался.
– Ну, хорошо, – наконец согласился он. – А нельзя ли поговорить у меня в кабинете?
– Я очень голоден.
– Тогда я сейчас оденусь.
Амфортас ушел и вскоре вернулся в своем синем свитере.
– Ну вот, я готов, – сказал он Киндерману. Тот посмотрел на свитер и заметил:
– Вы так замерзнете. Надо еще что-нибудь накинуть.
– Этого хватит.
– Нет-нет, оденьтесь потеплее. Я уже вижу заголовки завтрашних газет: «Невропатолог наповал сражен морозом. Неизвестный полный мужчина разыскивается для дачи показаний». Набросьте сверху какую-нибудь кофту. Чтобы стало совсем тепло. Иначе вина тяжким бременем обрушится на меня. А кроме того, вы, по-моему, не больно-то пышете здоровьем.
– Все в порядке, – тихо возразил Амфортас. – Но все равно спасибо вам за заботу. Киндерман казался удрученным:
– Ну, хорошо, – смирился он. – Во всяком случае, я вас предупреждал.
– И куда мы пойдем? Только не очень далеко.
– В «Могилку», – ответил Киндерман. – Ну, двинули.
Он ухватил врача под руку и вместе с ним направился к лифтам.
– Вам будет очень полезно поесть. Да и прогуляться по свежему воздуху тоже. Это улучшает цвет лица. А обед фигуре не повредит. Кстати, ваша матушка в курсе, что вы пропускаете обеды? Ну, хорошо, я уже понял, что вы очень упрямы. Это заметно. – Киндерман окинул взглядом врача. Что это, улыбка? Кто знает? «Да, трудный случай, очень трудный», – констатировал про себя лейтенант.
По дороге в «Могилку» Киндерман задавал бесчисленные вопросы о состоянии Дайера. Амфортас был занят своими мыслями и поэтому отвечал очень коротко или кивал. А то и просто отрицательно качал головой. Выходило, что такие симптомы, как у Дайера, в некоторых случаях действительно давали повод заподозрить мозговую опухоль, но у священника это, скорее всего, было связано с излишним напряжением и усталостью. Он очень много работал и переутомился.
