Кресла и диванчики с позолоченными подлокотниками; оттоманки с маленькими мраморными столиками, поддерживаемыми лукаво улыбающимися амурчиками; драгоценный персидский ковер, заглушавший шум шагов; бледный, мягкий свет, распространявшийся от красноватых ламп; свежий аромат душистых цветов и только что распустившейся зелени — все это придавало комнате вид храма. Прелестная обитательница ее — роскошная, прекрасная Изабелла — казалась богиней красоты.
Графиня Евгения опустилась на колени перед возлежавшей на диване Изабеллой и горячо поцеловала ее маленькую ножку, обутую в изящный белый атласный башмачок, между тем как Паула де Бельвиль снимала изумрудный венок с волос молодой королевы, спускавшихся толстыми и тяжелыми косами на прекрасную шею.
Маркиза колебалась, она боязливо и робко поглядывала временами на портьеру, за которой, как предполагала, стоял Нарваэс. Поэтому она медленно снимала с Изабеллы убор и ее роскошный наряд. И Евгения внимательно посмотрела на портьеру в то время, когда подносила молодой королеве драгоценный бокал с вином и поставила золотую вазу с фруктами на маленький мраморный столик, находившийся возле дивана. Лицо ее выражало явное нетерпение и сильное волнение.
— Ты так взволнована, Евгения, — проговорила Изабелла, протягивая графине свою маленькую руку, украшенную бесчисленным количеством драгоценных колец, — если я не ошибаюсь, то ты дрожишь. Скажи мне, что тебя мучает. Мне кажется, что ты любишь герцога Альба, который, по всей вероятности, женится на твоей сестре, так как выбрал ее на кадриль, скажи мне, что тебя беспокоит?
— Ничего, ваше величество, ровно ничего! Но меньше всего меня мучает любовь. Я жалела бы сама себя, если бы отдала свое сердце какому-нибудь дону.
— Но, Евгения, разве ты не знаешь, что я люблю, и ты можешь говорить подобные слова?
— Извините, ваше величество, так вы и в самом деле любите? — спросила графиня с недоверчивой улыбкой, между тем как Паула радовалась тому, что разговор перешел на эту тему без ее содействия.
— Так ты разве забыла то, о чем мы говорили с тобой в парке Аранхуэса? Ты не заметила, с кем я сегодня так много танцевала?
— Моя королева, вероятно, говорит о принце д'Асси.
— Евгения, — с небольшой досадой произнесла Изабелла, — ты хочешь пошутить надо мной! Я ненавижу принца, ведь он даже не говорит, как все люди, а пищит.
— Так, вероятно, это дон Франциско Серрано, прекраснейший кавалер при дворе? — спросила Евгения громко и с намеренно сильным ударением.
