Маленький, небрежно насыпанный холмик невольно напомнил мне о том, что хоронить по сути было нечего. Погребение Кости Лобанова волею провидения было совершено раньше, причем более древним и с моей точки зрения более торжественным способом — при помощи огня, с помощью которого наши далекие предки переправляли души убиенных на небо. А теперь, желая покойному царства небесного, мы направляем его прямо в противоположную сторону — поближе к преисподней, если верить тому, что она действительно находится там, где ее принято изображать на иконах, то есть именно под землей.
А выражение «земля ему пухом» кажется мне и вовсе языческим. Поскольку тело к моменту погребения уже не имеет никакого отношения к душе покойного, к исходу третьего дня окончательно покинувшей свое былое вместилище.
Но это вопрос богословский, и, размышляя на эти темы, рискуешь заблудиться в бесконечных лабиринтах и противоречиях традиций и суеверий. А то и вовсе усомниться в некоторых канонах церкви, а я, прости Господи, хоть и не считаю себя примерной христианкой, тем не менее не хотела бы вступать на скользкий путь сомнений. В конце концов и Иисус Христос перед вознесением некоторое время провел в гробу, то есть в подземной пещере в соответствии с тогдашним ритуалом. И никого это не смущает. Хотя по преданию, и Он сначала побывал в аду…
А холмик был действительно крохотный. Настолько, что мы с Петром Анатольевичем не сразу его нашли на новом городском кладбище на краю города. Соседняя могила, заваленная целой горой венков, полностью закрыла его от посторонних взглядов.
На Костиной же могиле цветов почти не было. Если не считать нескольких скромных букетиков и одного венка.
— Да, — пробормотал Петр Анатольевич, — чуть ли не за кладбищенской оградой, словно самоубийцу какого…
И я с ним согласилась. Похороны для весьма состоятельного человека странные, если не сказать больше.
— Даже при том, что у него практически не осталось родных… — продолжил Петр анатольевич и наклонился над могилой, разглядывая одинокий венок.
«Брату Константину…» — прочитал он машинально, и оглянулся на меня. — Разве у Константина Лобанова был брат? Или сестра?
— Если верить Ксении Георгиевне — то не было, — ответила я. — Не считая того, что все мы — братья и сестры…
— И тем не менее я не рискнул бы заказать венок с такой надписью, не находясь в близком родстве с покойным…
— Пожалуй, вы правы. А что там написано дальше?
Петр взял венок в руки и расправил черную траурную ленту.
