— Не знаю, — задумалась я, — может быть, вы и правы…
— Так что же это?
— Какие у вас планы на сегодняшний вечер, вернее, на сегодняшнюю ночь?
— Вы меня пугаете, — сделал страшные глаза Петр Анатольевич. — Вы хотите назначить мне свидание?
— Да, причем в полночь и разумеется на кладбище… — пошутила я. — Да нет, Петр Анатольевич, все гораздо проще, просто я хочу вернуть покойному его шаль… или кому она там принадлежит?
— Вы собираетесь проникнуть в дом? Ночью? Каким же образом?
— У меня такое впечатление, Петр Анатольевич, что вас сегодня подменили, с каких это пор вас стали волновать такие мелочи? Благоразумие никогда не было вашим коньком — уж не начинаете ли вы стареть?
— Ни в коем случае, моя старость, как у Кащея бессмертного — на кончике иглы, а игла та в яйце…
— Вы собираетесь рассказывать мне сказки?
— Нет. Но кое-что рассказать, видимо, придется.
— Да? И что же это такое?
— Похоже, я могу вам сказать, кто кроме вас сегодня пытался попасть в гости к покойному…
— Если вы с помощью этой наглой лжи надеетесь выманить у меня еще бутылку коньку, то у вас этот номер не пройдет.
— А если это не ложь?..
— Тогда… разрешите пригласить вас на чашечку кофе.
Разговор мы продолжили за столом. И коньяком мне все-таки пришлось пожертвовать.
— Там происходило что-то странное, — загадочным голосом начал Петр Анатольевич, когда мы перекусили, и наступил черед кофе и разговоров.
— Нельзя ли поконкретнее? — попросила я, зная манеру Петра Анатольевича начинать издалека. Чем значительнее для собеседника была информация, тем дороже он всегда стремился ее продать.
— Можно, — неожиданно легко согласился он. Видимо, рюмка старого коньяку, которую он выпил за минуту до этого, сделала свое дело, а может быть, просто решил ради разнообразия изменить любимой привычке.
— Не успел я проводить вас глазами и устроиться поудобнее в карете, как мое внимание привлекло какое-то движение перед домом. Предположив, что это вы по какой-то причине отказались от своих намерений и возвращаетесь в карету, я едва не выскочил под дождь, но в этот момент понял свою ошибку.
— Это была не я?
— Это были не вы. И даже не человек…
— О, Господи, корова что ли? — с подозрением спросила я. От Петра Анатольевича можно иной раз ожидать чего угодно. Даже подобной шутки. С него станется.
— Я не совсем правильно выразился. Но те фигуры, что я увидел возле дома, были слишком маленькими для взрослого человека.
— Так это были дети? — предположила я.
