Я немного отодвинула засов черного хода. И теперь при необходимости могла вернуться в этот дом в любое время. Достаточно было слегка потрясти тяжелую дверь, и она бы открылась, но со стороны это было совершенно не заметно.
Когда Дмитрий выскочил из коридора с большой темной шалью в руках, я уже стояла со скучающим выходом у порога как ни в чем ни бывало.
— Зонта не нашел, может быть, это сгодится? — протянул он мне тяжелую шаль.
— Мне бы только до кареты добежать, — успокоила я его , — а у кого вы ее достали?
— Да на кухне лежала, может слуги… — замялся Дмитрий.
— Ну, это вряд ли, — рассмеялась я. — Постараюсь при случае побыстрее вернуть ее хозяину, кем бы он ни был. А то еще подаст на меня в суд за воровство…
Дмитрий добродушно заржал, а я, накинув на голову и плечи старую, но еще плотную материю, вышла на улицу.
Несмотря на это, с меня лило в три ручья, когда я, наконец, вернулась в карету.
— Ну, как? — спросил меня Петр, едва я пришла в себя после холодного душа. — Я уже начал волноваться.
— И, чтобы успокоиться, приняли немало успокоительного, — погрозила я ему пальцем, почувствовав устойчивый запах коньяку.
— Так это я еще у вас… с кофе, — немного смутился Петр.
— Я вас ни в чем не упрекаю, — великодушно произнесла я, потеплее закуталась в мокрую шаль и приказала Степану возвращаться.
За время моего отсутствия колеса на четверть погрузились в мокрую землю, и лошадям пришлось поднатужиться, чтобы стронуть карету с места.
По дороге я успела сообщить Петру все, что мне удалось узнать за этот час. Он внимательно слушал меня и перебил всего пару раз, чтобы задать тот или иной вопрос.
Когда мы подъехали к моему дому, дождь почти прекратился, причем так же неожиданно, как и начался.
— Как же это я забыла? — сокрушалась я, вылезая из кареты.
— О чем? — спросил не пропускавший ни единого моего слова Петр Анатольевич.
— Дмитрий не хотел меня пускать, приняв за кого-то другого, — объяснила я ему. — И у меня создалось впечатление, что этот кто-то очень хотел туда попасть. Кто и зачем? Вот что меня интересует. Хоть поворачивай назад оглобли, ведь собиралась же спросить…
— Это будет выглядеть странно. Даже для такого лопуха, как ваш Дмитрий, — улыбнулся Петр.
— Более, чем странно, — согласилась я. — Придется узнавать все самой. Хорошо, что на этот случай я оставила себе лазейку.
— О чем это вы, Катенька? — подозрительно прищурился Петр Анатольевич. — Интуиция подсказывает мне, что кое-что вы мне не рассказали. И это кое-что — если не ошибаюсь — едва ли не самое главное…
