Индианка склонилась надо мной в своем robe en tablier, коснувшись моей головы миниатюрным брелоком в виде сердца на шейной цепочке.
«Неужели она соблазняет меня намеренно?» — пронеслось у меня в мозгу, но я тут же прочь отогнал эту мысль, заставив свой ум переключиться на более насущные, а потому и более серьезные проблемы.
— Дитя мое, твои суждения предвзяты, а потому неверны, — ответил я и откинулся на приподнятое изголовье, сраженный кашлем.
— Чем я могу быть вам полезна? — спросила Мира дрогнувшим голосом.
— Подай тинктуру, — попросил я как можно ласковее. -Бутылочка вон в том шкафу, рядом с гобеленом, — объяснил я ей, указав пальцем.
Она поднесла мне лекарство, и я, задержав дыхание, сглотнул невкусную жидкость с серебряной ложки. Спустя несколько мгновений мне полегчало, и кашель отпустил.
Мира смочила платок в холодной воде и приложила его к моему разгоряченному лбу.
— У вас жар, — мрачно констатировала она. Мне нечего было ей возразить.
За окнами же снова разверзлись хляби небесные, и мне сделалось тоскливо по-настоящему. Похоже, моя поездка через Борисов переносилась на неопределеное время.
К обеду меня зашел навестить Кинрю, к этому времени оповещенный Мирою о состоянии моего здоровья.
— Итак, поездка откладывается, — констатировал он, нахмурившись.
— Надеюсь, что к завтрашнему дню мой жар спадет, -возразил я ему.
— По-моему, вы выдаете желаемое за действительное, -заметил японец.
Я попробовал пошутить:
— Sic transit gloria mundi!
Но, к сожалению, мой золотой дракон не ведал латыни, вопреки своему глубокому познанию закона вселенной.
Я перевел:
— Вот так и проходит слава мирская!
— Ну, — возмутился Кинрю. — Рановато вы, Яков Андреевич, на погост-то…
— Да, поживем еще, — согласился я, все глубже и глубже зарываясь в клетчатый плед.
В этот момент на пороге возникла Мира с чашкой горячего куриного бульона в руках.
— Рябинин ваш заходил, — сообщила она. — Так я его отправила восвояси.
— Чего хотел? — полюбопытствовал я, с наслаждением хлебнув целительного питья.
— Билеты принес в оперу, — пояснила Мира, поправив край платья.
— Так тебе опера не нравится? — улыбнулся я.
— Мне Рябинин не нравится, — ответила Мира.
Оставшись один, я разложил на столе ту самую загадочную карту, найденную мной у Радевича. Так что же означает сей крест на переправе? Я поднес к плану свечу и вновь погрузился в размышления. Определенно, ответ на мой вопрос знала графиня, вероятно, что и мадемуазель Камилла тоже была в курсе событий. В итоге обе они мертвы. Печальная получается картина!
