Комната пустовала! Как тут было сдержаться и не выйти из себя?!
На пороге появился знакомый камердинер.
— Вы все мадемуазель Камиллу разыскивате? — спросил он скорее для проформы, так как был уверен в моем ответе. -Так она только сейчас ушла. Я ей еще вещи тащить помогал, -добавил старичок. — С серного входа.
Камердинер снова провел меня тем же путем, что и в прошлый раз, и получил заслуженную награду. Я сбежал с крыльца, разглядев на приличном расстоянии изящную женскую фигуру, которая от меня стремительно удалялась. Я прибавил шагу и вскоре ее нагнал.
— Мадемуазель Камилла! — я окликнул француженку, но она не отозвалась. Тогда мне пришлось схватить беглянку за край канзы, концы этой кисейной накидки были завязаны у нее крест-накрест на талии, которую можно было без преувеличения назвать осиной.
— Ах, это снова вы? — Камилла обернулась. — Что вам угодно на этот раз? — спросила она с негодованием, устремившись к калитке.
— Уберечь вас от тюрьмы, мадемуазель!
— Да что вы говорите?! — Камилла негодовала. — Мне кажется, я сплю и вижу дурной сон. Оставьте меня, наконец, в покое!
Легкий ветерок растрепал ее каштановые волосы, и она то и дело поправляла их рукой.
Мне пришло в голову немного изменить свою тактику:
— Я вам заплачу, — пообещал я Камилле. — Если вы ни при чем, и вам нечего скрывать, то мое предложение должно показаться заманчивым. Или, — я перешел к угрозам, — по вам, Камилла, уже плачет сибирская каторга! Вы не были в Сибири? — невинно осведомился я. — Не слыхали, как гремят железные кандалы? Таежный климат отличается от парижского! — откуда я мог знать, что каким-то непостижимым образом предвижу свою судьбу?
— Прекратите меня пугать, monstre! — воскликнула Камилла. Кстати, чудовищем меня назвали впервые, и мне это почему то не понравилось. В дальнейшем я привык и к более неласковым именам.
— Это для вашего же блага, сударыня, — я улыбнулся самой очаровательной улыбкой, на которую только был способен, и отпустил ее локоть.
— Ну, ладно, — Камилла сдалась, видимо взвесив все «за» и «против» делового сотрудничества со мной. Перспектива легкого заработка показалась ей более заманчивой, чем тюрьма. Облокотившись о чугунное кружево ограды, она спросила:
— Так что же, сударь, вы конкретно желаете узнать?
Я ответил:
— Сущую малость.
— Не сомневаюсь, — Камилла усмехнулась.
— Был ли у вашей барышни любовник?
— Был, — призналась Камилла.
— Он действовал через вас?
— С чего вы взяли? — возмутилась камеристка с видом оскорбленной невинности.
