— Значит, придется везти в город, — вздохнул Горелов. — По такой жаре… Покойник ждать не будет…
— Ничего! — бодро сказал эксперт. — Давайте вашу машину.
— Вы знаете что, мужики, — вдруг вмешался шофер Попков, — оставьте-ка эту затею.
— Вас не спрашивают, — бросил эксперт. — Идите в машину, сейчас поедем.
— Слушай, а может, в самом деле оставим? — предложил Горелов.
— Я же вам объяснил, — удивился эксперт. — Это уникальный случай.
Попков что-то пробурчал и направился к машине.
— Да, конечно, я вам напоминаю этакого капризного мальчика! — вдруг разозлился Шмак. — Вы поймите, наконец, это не прихоть!
— Ладно тебе, — поморщился Горелов. — Езжай… Только быстро. И председателя сельсовета пошевели там. Пускай едет, надо же имущество куда-то определить.
Шмак порывисто вышел со двора и сел в машину.
— Поехали! — распорядился он.
— Не понукай, не запряг еще, — проворчал из-под машины Попков. — Горячий больно. Гляди, шею на повороте не сломай…
— Езжай, Попков! — крикнул следователь. — Нечего тянуть!
— Какие вы шустрые! — огрызнулся шофер. — Господа нашлись: Попков туда, Попков сюда! А у меня кардан болтается! Сделаю — поеду.
В это время из бывшей кузни появился Иван Вальков с подпаском Мишкой. Они остановились возле покойного, Иван достал складной метр и начал обмер.
— Запоминай, Михайло, — командовал Вальков, — Длина — сто девяносто. С напуском положим… двести десять. Теперь ширина… с напуском будет сто в плечах и… пятьдесят в ногах.
— А в вышину? — спросил Мишка без прежнего испуга в голосе.
— В вышину две доски делают, понял? — Иван отряхнул волосы от стружки.
— Понял, чего там не понять, — деловито сказал подпасок и вскинул голову, выглядывая через забор.
Бык-производитель Фома с утробным ревом подходил к избе. Шарахнулась в сторону угодившая на его пути телка, веером рассыпались овцы. Фома, измученный гнусом и ко всему безразличный, пересгупил через бревна и уперся рогами в поленницу. Шея его набрякла, закровенели глаза, и на изъеденной паутом шкуре проступили шишки. Мелкие юркие мухи облепляли быка и травили раны. Фома взрыл землю, рявкнул по-медвежьи и даванул поленницу. Нижняя ее часть прогнулась, затрещало прогнившее дранье забора, поленница дрогнула, перекосилась и с грохотом обрушилась на Фому. Бык, расшвыривая дрова, отскочил назад и свирепо покрутил головой. И тут на глаза ему попала машина.
— Уберите быка! — запоздало крикнул Шмак, выглядывая из кабины.
Но в следующее мгновенье он захлопнул дверцу и прижался к стенке — Фома с ходу пропорол брезент, и голова его застряла между стоек.
