— Как собаки за кость между собой сцепятся, — ответил Степан. — В кабаке али на пустыре каком иногда целые битвы междоусобные затевали. Вернее, так оно раньше, до Хлопуни, было. Кстати, мы, стражники, этим пользовались весьма. Ежели узнаем невзначай, что такой дележ кровавый затевается, то окружим сие место тихонечко, дождемся, когда они друг дружку поубивают, да и заграбастаем оставшихся. Но теперь-то Хлопуня порядок навел. Давно уж дележек смертоубийственных не было. Я только после этого в Хлопуню-то сам и поверил, что действительно есть такой, как эти побоища прекратились. В общем, получается, что все поделено, как охотничьи угодья, в каждой округе — свой главарь. Одного я даже… — Он запнулся, чуть было не сказав, что знает Чуму, и, сбившись, закончил: — А над всеми — Хлопуня.
— Ясно, — кивнул Кирилл. Он отметил заминку стражника, но не подал виду, не стал тянуть из Степана то, чего он не хотел говорить. — А вот если появится откуда ни возьмись новая шайка, то как ее встретят?
— Откуда ни возьмись шайки не появляются, — пожал плечами Степан. — В Москве все лихие люди друг дружку знают более-менее, да и в окрестных городках много народу меж собой знакомого: все бегают туда-сюда, ищут, где добра больше или где лиха меньше — если уж совсем набедокурят. Вот земля слухом и полнится. Мелкая шайка неизвестная ежели и объявится, так ее враз задавят, а в крупной атамана кто-то обязательно должен знать. Тогда, наверное, Хлопуня с ним встретится да о делах совместных договорится, дабы дележа-побоища не чинить. А вы что, хотели свою шайку поддельную, якобы пришлую, составить, да на нее, как на живца, Хлопуню поймать?
— Была такая мысль, — неохотно согласился Кирилл.
— Ничего у вас не выйдет! — уверенно сказал Степа. — Нужен известный атаман, иначе Хлопуня на встречу не пойдет. Будет с вашей шайкой побоище, порубаете-постреляете вы простых разбойничков, да и все.
— Пожалуй, ты прав, — после некоторого раздумья с сожалением в голосе произнес Кирилл. — Но что-то в этом роде придумать надо, иначе мы до Хлопуни действительно вовек не доберемся. — Он помолчал. — Кстати, Степа, а кто на нас-то вчера напал? Передали мы тела злодеев страже московской, да те сами удивляются, говорят, что неизвестные, дескать, доселе рожи разбойные. А ты говоришь, что всех знают!
— Всех, да не всех! — усмехнулся Степан. — Кто они именно, я тоже не ведаю. Одно вам скажу: не простые это разбойнички. А наслали на нас с вами их не кто иные, как опричники. За какой надобностью они это сделали — того не ведаю, а откуда узнал — не спрашивайте, ибо все равно не отвечу. Но сведения эти доподлинные!
