Проводив офицера, Назар прогремел у порога:
– Ну, Василь, берегись!
В этих суровых словах Пелагея Гавриловна чувствовала грозный приговор отца и, шатаясь, словно после тяжелой болезни, пошагала в горницу.
За ней – Марфа.
Женщины долго сидели не шелохнувшись, тревожно посматривая друг на друга. Наконец Пелагея Гавриловна решилась и подошла к Назару:
– Отец, давай ужинать…
– Мать! Не береди душу. Иди спать! – Назар по-стариковски поднялся и прохрипел: – Позор! На всю жисть позор! – Он пошел к пологу, рванул его и сел на кровать. Марфуша подскочила, хотела помочь ему снять валенки.
– Не надо. Сам. Туши лампу!
Марфа убавила свет и дунула в стекло.
Назар почти всю ночь не спал и ворочался на скрипучей кровати, нагоняя страх на женщин. Марфуша, успокаивая свекровь, тоже не спала, переживала за непутевого мужа.
Утром Назар, позавтракав, сел у окна и хмуро смотрел в полузамерзшие стекла. Но ничего не могло отвлечь его от тяжких дум. Даже ребята, скатившиеся с горы на санках и сбившие с ног тетку Феклу, которая по-женски, левшой бросая в них мерзлыми комьями снега, загнала их за изгородь, не вызвали на его лице улыбки. И очнулся, лишь когда за окном зазвучал знакомый бубенчик. Вскоре он замолк у дома, и по ступенькам застучали торопливые шаги.
Пелагея Гавриловна рванулась к двери.
– Мать! – крикнул Назар. – Назад.
Пелагея Гавриловна и Марфуша так и застыли на месте, ожидая грозы.
– Отец! – радостно распростер руки Василий, но, не сделав и двух шагов, остановился у двери: отец был мрачнее тучи, а за спиной петлей болтались вожжи. Не успел Василий защититься рукой, как эта петля больно обожгла ухо и распласталась вдоль спины. Василий рванулся к порогу, но отец уже был у двери и снова что есть силы хлестанул вожжами.
– Подлец! Дезертир! Мерзавец!.. – хлеща где попало, хрипел Назар, и если бы не полушубок, то, наверняка, покалечил бы Василия.
– Назар! Изверг! Сын ведь. Опомнись!
– Пелагея-я. Ступайте прочь!.. – размахнулся Назар и отшвырнул ее к кровати. Василий схватил стул.
– Ты что? Против отца руку поднимаешь?! – Назар выхватил стул и швырнул его с такой силой, что тот разлетелся в щепки. – Становись, подлец, на колени!
Пелагея Гавриловна из-за спины Назара махала сыну рукой, кивала головой и моргала глазами, как бы говоря: «Становись, сынок. Послушайся отца».
Василий понял мать и, как бывало в прошлом, опустился перед отцом на колени.
– Сейчас же, немедля, на этих же санях в военкомат!..
