– Ну как, Марфуша, хватит?
– Хватит, – ответила невестка.
Пелагея Гавриловна все это сложила в мешок и поставила его за ларь. Теперь она была охвачена одной тревогой, как бы Назар не вернулся из бани раньше представителя военкомата.
Вышло как раз так, как она желала: за окном заскрипели полозья.
– Ну, как? Приехал? – еще в дверях спросил офицер.
– Нет, товарищ… – засуетилась Пелагея Гавриловна. – Раздевайтесь и проходите в горницу…
– Я, мамаша, раздеваться не буду, а напишу вашему сыну записку, – и, чтобы не наследить, на носках прошел в горницу и там за столом стал писать.
Пелагея Гавриловна моргнула невестке. Та догадалась, быстро сбегала в сени и вернулась, держа за спиной мешок.
– Передайте вашему сыну вот эту записочку, – встал офицер. – И скажите, чтобы завтра же приехал в райвоенкомат. Предупредите, если не приедет, то в понедельник мы его арестуем.
У Пелагеи Гавриловны от этих страшных слов задрожали губы, и, передохнув, она заговорила, боязливо протягивая офицеру мешок:
– Прошу вас, товарищ, не знаю, как вас по-военному-то величать, не арестовывайте сына. Я с ним поговорю, и он завтра обязательно уедет… – протянула она офицеру гостинец.
– Что это такое? – побагровел офицер. – Не стыдно?.. Это же… Да это же, товарищ Русских, оскорбление!..
В сенях послышались шаги.
Растерявшаяся Пелагея Гавриловна опустила мешок и, не зная, как остановить гнев офицера, молила его:
– Дорогой товарищ, простите мне, старой дуре…
– Эх, мамаша, мамаша! – не слушал ее офицер. – Если бы я не знал Назара Ивановича, то сейчас наделал бы такого звону, что чертям тошно стало бы. Но…
– Ну, что замолчал? – В распахнутых дверях стоял Назар. Он сунул белье в руки Марфуши и шагнул в горницу.
Невестка, опережая свекра, бросилась к мешку.
– Марфа! Не трожь! – Глаза Назара налились гневом. – Продолжай, товарищ!
– Здравствуйте, Назар Иванович! С легким паром вас! – протянул офицер руку.
– Благодарствую. В чем дело?! – Назар снял шубу, потянул с гвоздя расшитое полотенце, вытер потное, раскрасневшееся лицо.
– Да вот жена ваша…
– Вижу! По какому такому случаю? А? – накалялся Назар.
– Не придавайте ее поступку, Назар Иванович, большого значения…
– Это, товарищ офицер, мое дело!
– Я приехал к вам по поводу вашего сына…
– Какого? Их у нас шесть.
– Василия.
– Василия? Что-нибудь натворил?
– Хуже, Назар Иванович… Он вот уже неделя, как просрочил отпуск.
– Неделю?! – прохрипел Назар. – В такое время? Подлец! – и он сильно потер пятерней бороду, дохнув всей грудью. – Скажите товарищу военкому, что завтра же я его, подлеца, к вам доставлю.
