Незаметно они прошли угол дома, и вышли на пешеходную дорогу, примыкающую непосредственно к одному из съездов с магистрали. Здесь на этом съезде всегда было мало народу, и даже в самый главный час, когда люди возвращаются с работы или едут на неё, тут не было пробок, и пройти можно было спокойно. Сразу по ту сторону дороги был пустырь; прежде на нём стояли небольшие домики местных жителей, у которых там были огороды. Но потом правительство решило облагородить землю, и домики с огородами были снесены, оставив на своём месте на несколько лет пустырь.
– Ну что ж вы… И вот так всё время гуляют! Ходят тут собаки. Вам что, места мало, почему надо гадить у нас под окнами?! – услышала она голос из окна на пятом этаже.
– Мадам, – крикнула она в ответ, – спускайтесь сюда, поговорим.
– Я т-те ща дам «поговорим», – ответила мадам, краснея от злости.
Пёс не обращал на крики внимания, а она вдруг заметила, что у мадам в одной руке находится кирпич, и эта мадам им угрожающе размахивает. Она хотела крикнуть нечто настолько обидное, что ещё не успела придумать, но мадам своими действиями опередила её мысль. Кирпич мощно, как и положено настоящим кирпичам, полетел вниз.
Рванув поводок на себя, она совершила кувырок назад, на проезжую часть. Пёс, почуяв неладное, пулей бросился за хозяйкой, двумя большими прыжками оказавшись возле неё. К сожалению, затормозить сразу он не смог, ибо дорога была в тонкой корочке льда, посему, выставив когти, он медленно поехал вперёд.
Видевший эти акробатические трюки проезжавший в это время по дороге её сосед понял, что столкновение неминуемо, поэтому он вывернул руль влево, стараясь никого не задавить. Почти не сбавив скорости, он скользнул по льду мимо неё и её собаки, повернулся налево, потом направо, и врезался в фонарный столб. Всё стихло.
Она на автомате подбежала к немного сплющенной в длину машине и попыталась открыть дверь, но тщетно. Тогда она обежала вокруг, чтобы помочь своему соседу. Его дверь при ударе сломалась и отвалилась, как только она к ней прикоснулась. Он сидел, обхватив грудной клеткой руль, проломив головой лобовое стекло. Кровь медленно вытекала из многочисленных порезов и разрывов, но он был ещё жив, он ещё дышал. Она протянула к нему руки и дотронулась до его плеча. Послышался резкий вздох, за ним чавканье и хлюпанье – он повернул к ней голову. Жуткое видение – челюсть была раздроблена и болталась как кусок мяса, один глаз заплыл, а череп, видимо, был тоже проломлен. Он что-то булькнул, из его горла вырвался и лопнул кровяной пузырь, после чего он затих.
