На полке лежали тёплые по-домашнему штаны и не менее уютная шапка. Из кухни тянуло слабым холодом через тонкую щель в окнах, но это было хорошо – от кухни через коридор в большую комнату с открытым балконом шёл свежий воздух, обеспечивая вентиляцию всей квартиры без её замерзания. На вешалке повесилась со вчерашнего вечера длинная куртка, а под нею спрятались зимние водоотталкивающие сапоги.
– Не отвлекай, зверь, – ненавязчиво оттесняла она от себя приставучего и нетерпеливого пса, который носился вокруг неё, норовя подобраться как можно ближе к лицу и лизнуть.
Она выставила его за дверь, повернула ключом в замке и вызвала лифт. Отсюда был хороший вид, дом стоял на самом углу между оживлённой магистралью и съездом к магазинам. Поэтому из окна площадки перед лифтом можно было видеть половину города как на ладони, а если смотреть в противоположную сторону из квартир, то мощный вид лесов с многоуровневыми магистральными разъездами внушал, по меньшей мере, глубокое уважение.
Впрочем, наличие под боком большой дороги не смущало жильцов – никто не жаловался на шум, да его и не было. Всё всегда было тихо, спокойно, машины не гудели, а только чуть мерно гудели. Из соседей сейчас никого не было, все разбрелись по делам кто куда, посему на площадке перед лифтом не было привычно накурено, и не валялись окурки. Кто-то из соседей додумался навести порядок, и даже соорудил на подоконнике подставку для окурков, а то общий вид этажа не гармонировал с курением.
Они вошли в лифт и поехали вниз. Дверь, ведущая с этажа на лестничную клетку, шумно громыхнула. Ей не нравилась эта дверь, хотя скорее не нравилось то, что следовало за подобными хлопками. Это в большинстве случаев означало, что на этаж зашёл кто-то из бомжей, иногда ночующих на лестницах, в поисках каких-нибудь выброшенных вещей. На первых порах, когда ещё никто не знал, что они здесь ночуют, жильцы халатно относились к мусору, вынося большие вещи вечером, а только по утру выбрасывали их на улице в большой контейнер. Но бомжи скоро привыкли и стали захаживать на все этажи и иногда по пьяни бить стёкла. Жильцам это надоело, и мусор перестали выставлять за дверь. С тех пор бомжей стало меньше.
На улице шёл град и несколько голубей.
– Ну, не тяни, не тяни, – пыталась она успокоить слишком прыткого усатого зверя, когда тот рвался на улицу.
Неподалёку впереди бежал довольно тучный мужчина, сунув руки в карманы и натянув на голову меховой капюшон. А она задумалась об изяществе градинки как единицы града. Маленькая льдышечка, падающая из воздуха, пронесённая по ветру многие километры, испарившаяся когда-то из земли, она рисковала повторить свой путь. Пёс деловито принюхивался и подпирал ногой деревья, его чёрный нос двигался очень резво.
