Быстрый Олень чуть пошевелился, когда она вновь подошла к нему. Сухие губы силились что-то произнести.
— Пить… — прошептал он. Онор неуверенно оглянулась на Волка. Он сурово предупредил:
— Ему нельзя. Вода ему смерть.
Чтоб хоть как-то помочь ему, Онор смочила водой его пересохшие губы.
Скудные капли быстро высыхали на его раскаленной коже.
Наступила ночь. Онор свернула одеяло валиком и подсунула раненому под голову. Сама она села рядом на землю, догадываясь, что спать ей не придется. Вновь и вновь она меняла холодный компресс на его лбу, зная, что все напрасно, и что ее забота так мало облегчает его состояние, что он уже вряд ли замечает ее. Волк был непроницаем, но Онор подозревала, что он постоянно бродит вокруг их поляны вовсе не потому, что охраняет их, а просто ему не сидится на месте.
— Все обойдется, — она ободряюще улыбалась Быстрому Оленю. — Вот увидишь, все обойдется.
Она просидела около него всю ночь напролет. Иногда он терял сознание, и тогда с его губ срывались жалобные стоны, потом он приходил в себя и снова упрямо сжимал зубы. Его дыхание участилось и стало хриплым.
Быстрый Олень скончался только днем. Он протянул почти сутки с того момента, когда они нашли его. Перед смертью он позвал Волка, и Онор не поняла, о чем они говорили. Затем слабым, близким к шепоту голосом он затянул какую-то песнь. Онор удивилась, но Волк негромко пояснил ей, что так положено, и это прощальная песнь воина. Наконец, по его телу пробежала судорога, его руки потянулись, словно ища что-то, и с его уст сорвался последний вздох.
— Мы сожжем его тело и освободим его дух, — сказал Волк.
Онор отказалась присутствовать при этом. Она убежала к ручью и дала волю слезам. Ей не был дорог Быстрый Олень, но ее охватила жалость к нему просто как к человеку.
Волк вернулся за ней, когда все уже было кончено. Взгляд холодных глаз смягчился, когда он увидел непросохшие следы слез на ее щеках.
— Все? — спросила она устало.
— Да, — он помолчал. — Тигровая Лилия слишком… ранима, — он долго искал подходящее слово. — Быстрый Олень ушел в Страну Духов. Так повелели Боги. Так надо. И все.
— Он был еще так молод.
— Он был достаточно взрослый, чтоб сражаться.
— Это несправедливо… Жизнь несправедлива.
— Так написана его судьба, — упорно повторил Волк.
— Причем судьба? Это все ваша война. Ваша бессмысленная война за клочок болотистой земли.
— Не оскорбляй нашей земли. Ты ее не знаешь.
— И не хочу знать. Я хочу домой, — она закрыла лицо руками и вздохнула. Когда она отняла руки, ее глаза были сухими. — Ты хочешь идти дальше, да?
