— Петр бредит. У него высокая температура, и меня к нему не пускают. Без операции Петя может умереть, — сказала Ерожина, пытаясь освободиться от руки Глеба.
— Такой вопрос надо решать без эмоций, — поддержала Назарова.
— И посоветоваться с другими врачами, — добавила Люба.
У Нади зазвонил мобильный телефон.
— Убери свою лапу, я должна достать мобильник, — потребовала супруга Ерожина.
Глеб нехотя повиновался. Звонил Сева Кроткин.
— Надька, давай Петра Григорьевича заберем в Москву! Ермаков его вылечит и ногу сохранит. Ермаков — кудесник. Меня уже выписали, — кричал в трубку Сева. Кроткий, который во время болезни говорил слабым и сиплым голосом, вновь обрел знакомый бархатный баритон.
— Карлсон, ты в своем уме? У него температура под сорок! Петр не выдержит девяти часов дороги, — от возмущения наивностью родственника Надя вспомнила его шутливое прозвище.
— Выдержит. Он мужик крепкий. И.., потом.., почему девять? Три часа.., и он в Москве — настаивал Кроткин.
— Это как, на ковре-самолете? — не поняла Надя.
— Сейчас тебе позвонит Грыжин. Мы с генералом уже все обсудили, — сообщил Сева.
— О чем вы спорите? — поинтересовалась Люба, когда сестра закончила разговор с Москвой.
Надя озвучила предложения Севы. Друзья не успели отреагировать, как позвонил Грыжин.
— Где Михеев? — без предисловий спросил генерал.
— Рядом со мной в машине.
— Ты сейчас дашь трубку парню, я с ним обо всем договорюсь. Ваше дело исполнять приказы Михеева. На время болезни Петра я как заместитель Ерожина назначаю его начальником.
Надя без слов передала Михееву трубку.
О чем говорил Иван Григорьевич с молодым человеком, друзья не слышали. Глеб же отвечал одной фразой: «Понял, товарищ генерал».
Закончив разговор с Грыжиным, Глеб рассеянно вернул трубку Наде и задумался. На вопросы женщин он не реагировал, а лишь внимательно смотрел на часы.
— Во сколько основной персонал заканчивает работу в больнице? — наконец заговорил Михеев.
Надя, изучившая режим лечебницы досконально, уверенно сообщила, что жизнь в клинике начинается рано — с восьми часов, а после обеда обычно остаются лишь дежурные врачи и санитары.
— Таня, сейчас мы едем к тебе домой, ты берешь простыни, находишь спальный мешок и всех нас кормишь. Если, конечно, что-нибудь найдешь. У нас всего час свободного времени.
Назарова кивнула. Надя и Люба обменялись недоуменными взглядами, но вопросов задавать не стали. Глеб завел машину и рванул с места.
— Набрось ремешок. У меня нет доверенности на машину, и встречи с инспектором нам не нужны, — сказал он Наде.
