Ерожину этого было мало. Петра Григорьевича начала раздражать таинственность вокруг убитого.
— Что же он за два года никого не трахнул?
Он же грузин. Вы, кавказцы, народ горячий.
— Народ мы горячий, — согласился Анчик и вспомнил свою секретаршу Марину. — За себя могу сказать. За Анвара не могу. Может быть, трахал, может, нет. Мне не докладывал.
— С Проскуриной, по-вашему, у него любовь?
— Этого я не понял. Спрашивал, зачем ты, Анвар большие деньги решил под юбку бросить? Она тебе за сто долларов такую любовь сыграет, что не надо в театр ходить… Анвар ничего не ответил, только посмотрел на меня и все. Больше я не спрашивал. Анвар загадочный был человек.
У Ерожина оставался один вопрос. Пока ничего нового Анчик ему не сообщил.
— Вы у Чакнава дома часто бывали?
— Никогда. Зачем? — удивился Анчик.
— Сами говорили, что Анвар вам как брат.
Как же у брата дома не побывать. Не приглашал?
— Анвар где-то снимал квартиру или частный домик. Ко мне Анвар приходил, на даче жил. А мне зачем?
— На той самой даче, где вы нас с Таней Назаровой держали? — улыбнулся Ерожин. — Прокололся тогда ваш начальник секретной службы.
Банкир неожиданно смутился.
— Кто старое помянет… Вы и сами могли бы запутаться. Кому придет в голову, что в городе орудует новый бандит-одиночка? Мы своих бандюков всех отслеживаем.
— Вот это мне и не нравится, — произнес Ерожин. — Своих вы отслеживаете. Выходит, что зарезал Анвара пришлый. Чтобы на него выйти, придется разобраться в прошлой жизни вашего друга. А с чего начать? Вы даже не знаете, где в Новгороде жил Чакнава.
— Не знаю, — грустно согласился банкир.
Облаченный в фартук, Грыжин доставил на подносе кофе и три рюмки коньяка.
— Отметим, господа, сделку.
— Я в гостинице хорошо покушал, — запротестовал гость из Новгорода.
Иван Григорьевич поставил поднос на стол, внимательно посмотрел на клиента и поднял рюмку.
— Не советую, товарищ банкир, отказываться. Не думаю, что вам в роли лакея часто приходилось видеть генерала, да еще бывшего заместителя министра внутренних дел.
Анчик изумленно заморгал глазами и потянулся к рюмке.
Яков Михайлович Бок выглядел усталым.
Коммерческий успех постановки «Бал Сатаны» администраторское сердце должен был радовать. Но осторожный Яков Михайлович тревожился. Директор ждал неприятностей.
Убийство Анвара Чакнавы он воспринял как начало малоприятных событий. Еще два месяца назад, обсуждая с Тулевичем возможные последствия предстоящей антрепризы, Бок предупреждал, что трогать сильных мира сего опасно. А режиссер доказывал, что нынче времена другие, и над опасениями Якова Михайловича подсмеивался.
