Петр Григорьевич с пластырем на лбу появился без трех минут шесть. Не говоря ни слова, он кивнул помощнику и побежал к машине. Михеев хотел сесть за руль, но Ерожин указал ему на место пассажира и за руль уселся сам. До Москвы они домчались за двенадцать минут. Трасса от Домодедова имела несколько рядов и позволяла выжимать двести.
— Но в самом городе пришлось тянуться от светофора к светофору. Ерожин злился и гнал машину в любую щель, которая возникала на дороге. В Москве царил час пик, и пробиться к центру без задержек не смог даже подполковник. На Тверскую они въехали без пяти семь вечера. Бросив машину под ответственность Глеба, Петр Григорьевич кинулся к служебному входу концертного зала, но охрана его остановила.
— Да, Гоги Абашидзе распорядился провести Ерожина в его комнату. Но сейчас маэстро должен выходить на сцену, и Петру Григорьевичу придется ждать перерыва, — все это подполковнику сообщил молодой администратор, дежуривший вместе с охраной при входе.
Закончив свой монолог, администратор вручил Ерожину листок с номером кресла, который давал владельцу право присутствовать на концерте. Из служебных помещений Ерожина провели прямо в зал. Его место находилось в самой середине партера, в третьем ряду.
Подполковник сел и огляделся. Рядом с ним замер мужчина с большим лысоватым черепом. Лицо мужчины сыщику показалось знакомым. Потом он понял, что не раз видел этого деятеля на телевизионном экране. Но припомнить, кто его сосед и чем занимается, Ерожин не смог. Таких знакомых общественных лиц сыщик в зале увидел немало. Дамы красовались в вечерних платьях и источали ароматы парижских парфюмерных концернов. На коленях многие держали букеты или одиночные цветы. В основном это были розы. Ерожин отметил не один десяток настоящих красавиц.
Покончив с изучением публики, сыщик посмотрел на сцену. Зал был переполнен, а сцена пустовала. Подполковник взглянул на часы.
Стрелки перевалили за семь вечера. По афишам, которые он успел разглядеть в коридоре, концерт должен уже начаться. Да и сам пианист по телефону назвал это же время.
Неожиданно публика оживилась. На сцене появились девочки в балетных пачках с огромными бантами в косичках. Они выбежали парами и вынесли три корзины великолепных роз. Юные создания установили розы на самом краю сцены, напряженно улыбнулись и замерли в поклоне. Ерожин успел рассмотреть лица малышек. Щеки их были напудрены, а глазки подведены тушью. Под одобрительные возгласы публики крошки скрылись за кулисами, Минут пять над креслами стоял тихий гул. В партере переговаривались, предвкушая удовольствие. Казалось, весь зал был пропитан торжественным ожиданием. Петр Григорьевич впервые попал на концерт симфонической музыки. Он иногда с удовольствием слушал ее по радио, особенно в машине во время долгих поездок. Но в концерт ни разу не ходил. Ему даже трудно было представить себя, покупающего билет в консерваторию.
