…Он тогда думал, что красавица шутит. Но она не думала шутить. Через неделю возле домика Халита остановился «газик», и Алексей увидел андижанскую приемщицу. Халит ушел на промысел. Семья его сына жила в Оши, а в домик в предгорье родственники приезжали только на выходные.
Алексей вышел навстречу гостье. Машина оказалась попутной, путешественница махнула рукой водителю, и «газик» растворился в бесконечном мареве дороги. Сумка гостьи оказалась тяжелой.
— Городские гостинцы вам везу, — улыбнулась молодая женщина. Она вовсе не удивилась, что Ростоцкий один, быстро принялась за хозяйство и накрыла стол. Забывший женское внимание Алексей с удовольствием наблюдал за ловкими действиями узбечки. А ее призывные взгляды без слов говорили о том, что к русскому она приехала вовсе не за тем, чтобы изучать змеиный промысел. Ростоцкий уже два месяца жил отшельником, и близость красивой женщины не могла оставить его равнодушным. К ночи гостья выбрала из кипы одеял Халита мягкую стеганую курпачу, оправленную малиновым шелком, и, глянув на Алексея, вышла на улицу. Метров за триста от домика промысловиков из огромного камня бил ключ и начинал свой путь маленький ручей. Видимо, гостья тут уже бывала и уверенным шагом направилась к этому камню. Их первая ночь запомнилась Алексею не только прекрасным телом узбечки, ее темными пьянящими глазами, упругой грудью с темными торчащими сосками и бархатной смуглой кожей, но и звездами над головой. Со стороны гор слышался волчий вой, а вокруг все звенело от песенок беданы. Так в Узбекистане зовут перепелку. Эта была необычная, волшебная ночь.
— Я на выходные приеду к тебе в Андижан, — пообещал Алексей, когда утром попутный «газик» загудел возле домика. Водитель возвращался в город, и красавица уезжала с ним.
— Я сама к тебе приеду. Меня никогда не ищи, — сказала она на прощание. Алексей и не искал. Но каждый день поглядывал на дорогу. Тогда он и занялся изучением узбекского языка…
Звонок прозвенел в половине пятого. Ростоцкий вздрогнул. Так далеко от кабинета он улетел в своих мыслях.
— Нас посадили в Нижнем. Три часа маяли, и, кажется, теперь полетим. Во всяком случае, посадку объявили, — сообщил Ерожин.
Ростоцкий отзвонил домой Шуре и сказал, что привезет гостя:
— Я не знаю, каким временем располагает Петр, но если он сможет у нас заночевать, будь готова. Придумай что-нибудь на ужин, — попросил Алексей, накинул пуховик и вышел к машине.
Больше девяносто Алексей гнать не решился. На скользкой бетонке уже через пять километров он насчитал две аварии.
