Надя прекрасно понимала свою мать и очень была ей благодарна. Она встала из-за стола, подошла к Елене Николаевне, присела перед ней на корточки и наклонила свою голову ей на колени:
— Спасибо, мама.
— Я не все сказала. Первые два месяца ты должна очень за собой следить. Все выкидыши обычно происходят в это время. Ничего не поднимай тяжелого, никаких перегрузок и тому подобного. С мужем можешь спать как обычно, но без выкрутасов. Поняла?
Надя покраснела, но кивнула и поцеловала Елене Николаевне руку. — Тогда дай мне кувшин, я надавлю из гранатов сока, и мы с тобой выпьем. Вина тебе теперь нельзя. Острого и перченого тоже, вообще соблюдай строгую диету. И старайся поменьше торчать дома, почаще выходи на улицу.
Надя отыскала в буфете стекляный кувшин. Елена Николаевна помыла красные шары и умело — азиатский опыт не прошел даром — стала мять гранаты пальцами. Когда плод становился мягким, она протыкала его кончиком ножа и легко сливала сок в кувшин.
— Ой, как у тебя это здорово получается! — восхитилась Надя.
— Пожила бы ты с мое в Узбекистане, еще и не тому бы научилась, — улыбнулась Елена Николаевна.
Разлив сок в бокалы, дочь и мать чокнулись и с удовольствием выпили терпкую жидкость.
—Здорово! — сказала Надя и облизнула губы.
— Вкус Андижана, — задумчиво произнесла Аксенова, возвращая пустой бокал на стол.
— Мама, почему ты никогда не рассказывала мне о своей жизни там? — спросила Надя.
— Одевайся, погуляем, и я расскажу. Вообще-то жизнь офицерской жены — хоть на Северном полюсе, хоть в Африке — мало чем отличается. Но в Андижане был большой базар.
Надя быстро оделась, и они вышли на улицу.
В Чертаново шел снег. Ровные аккуратные снежинки летели с неба и тихо ложились на землю. Ветра не было, к казалось, что сказочная рука мороза сыплет эти сверкающие зимние чудеса, чтобы украсить ими большой каменный город. Город, в котором люди порой забывают, что на свете случается зима и лето, весна и золотая осень. Забывают, что они — часть Божьего мира, созданного Великим Творцом на радость всего живого.
— Мама, ты всегда-всегда любила папу и ни разу ему не изменила? — спросила Надя и сама испугалась своего вопроса.
— Один раз чуть не изменила, — просто ответила Елена Николаевна, нисколько не смутившись слов дочери.
— Это было до того, как ты нас родила, или после? — не отставала Надя.
Елена Николаевна некоторое время продолжала идти молча, потом остановилась и весело рассмеялась:
— Это было назло. Мне показалось, что Аксенов увлекся другой женщиной, и я стала флиртовать с его молодым заместителем. Мужик был обворожительно красив, сложен как бог, но полная дубина. И я не смогла. А потом выяснилось, что я все себе сама напридумала.
