Он почти не помнил похороны. С трудом вспоминал даже Катьку, как она шла за гробом и почему-то плакала. Почему она плачет, подумал в тот момент отстраненно Никита, ведь она не любила его совсем? Никогда не любила…
Похоронили, помянули. Девять дней, сорок дней, как полагается. Как-то зашел он к Катьке. Не к Катьке даже, а к Данилке. Хоть теперь уже и вовсе никакого отношения к Никите Данилка не имел — все равно, иногда хотелось его увидеть.
Катя открыла дверь и даже обрадовалась заметно, что он пришел.
— Проходи, Найк… Ты вовремя пришел. Я тут Мишкины вещи разбираю. Думаю, куда что деть. Не висеть же им вечно…
— А Данилка где?
— Данилка у бабушки…
— Я, вообще-то, к нему пришел.
— Ну что ж теперь, не уходить же… И за что ты, Харламов, меня так не любишь?
— А почему я тебя любить должен? Тебя Лекс любил… За нас двоих.
— Да брось… Ладно, дело твое. Мне твоей любви не надо. Вот это пальто — я его выброшу, наверное… Старое уже, поношенное…
— Как это — выбросишь? Ты что городишь-то, Сафронова? Это же его пальто, его !
— Да успокойся, Никита. Я понимаю, это его пальто. Но это его пальто ни в один секонд-хэнд не примут только потому, что оно его . Им вид товарный нужен, понимаешь, это ж не музей… Его даже бесплатно никто носить не станет. Он сам его уже не носил последние два года…
— Дай сюда, — он выхватил из рук Катькиных серое пальто. Пальто и в самом деле было старое, потрепанное… — Я носить буду!
— Не смеши… Ты ведь его ниже на пол головы. В рукавах запутаешься…
— Разберусь как-нибудь. И не смей ничего выбрасывать, я все заберу, все его вещи!
— Да здесь забирать нечего, — отмахнулась Катя, — я все уже раздала почти, вот пальто только и пара джемперов осталась. Ну, и еще мелочи всякие. Носки, футболки… Хочешь, и эти два джемпера забирай тоже.
— И заберу.
— Вот и отлично. Видишь, как удачно ты ко мне зашел… Может, посидим, выпьем по стопочке?
— Нет, Сафронова, не буду я с тобой пить. Не хочется что-то… Я, вообще-то, к Данилке пришел.
— Данилка у бабушки, — напомнила Катя.
— Да, я уже понял… Как он поживает?
— Нормально. Все такой же толстый и веселый.
— Ну и отлично. Пойду я, Катя. Как-нибудь в следующий раз зайду, когда Данилка дома будет.
— Заходи, — ответила она без эмоций.
Протянула ему большой полиэтиленовый пакет. Никита сложил в него вещи и направился в прихожую. Наклонился шнуровать ботинки и вдруг увидел прямо перед глазами мужские кроссовки. Не Мишкины кроссовки, у Мишки не было никогда таких.
