— Как-как? — заинтересовался Юрий. — Ну-ка расскажи.
— Облом, — сказал фотокор. — Брешут люди.
— Пива больше не дам, — пригрозил писатель. — У меня в сумке еще три бутылки, между прочим.
— Это шантаж, — заявил Хомяков. — Ладно, слушай.
И он рассказал то, о чем Юрий сегодня уже слышал, но не в таких подробностях.
Якобы позавчера ночью некоему гражданину, проживающему в том же дачном поселке, что и Юрий, привиделось, что в его дом лезет живой мертвец. Гражданин устроил стрельбу из охотничьего ружья и насмерть перепугал соседей, которые, не долго думая, вызвали милицию.
— Ну повязали мужика, конечно, — живо рассказывал вошедший во вкус фотокорреспондент. — Так он трезвый оказался, представляешь? Но самое интересное, что на кустах нашли обрывки какой-то совсем ветхой одежды. Мне знакомый мент из УВД рассказывал. Но там ведь у вас бомжи шляются. Особенно летом. Так что все объяснимо. Иного бомжа от живого мертвеца и не отличишь. И еще неизвестно, кто лучше выглядит. Ну вот. А вчера ночью вторая история приключилась. Девчонка с парнем решили на кладбище приятно время провести. Ну и вроде как в самый интересный момент на них из кустов тоже мертвец вышел. Парень, извини за неаппетитные подробности, об…рался, а девчонка заикаться стала. Такие вот дела. — Хомяков замолчал и выразительно покосился на сумку с пивом.
Домой на дачу писатель вернулся поздно на такси и в состоянии изрядного подпития. В редакции пивом они, разумеется, не ограничились, перебравшись с окончанием рабочего дня в ближайшее открытое кафе в парке, который находился прямо через дорогу от редакции. В кафе им попались еще несколько старых знакомых, и веселье по случаю встречи и пятничного вечера продолжилось до самого закрытия.
Позже Юрий и сам не мог понять, отчего его потянуло вернуться на дачу, хотя он вполне мог бы остаться ночевать в городе. Но то, что он поддался интуиции и вернулся, не только предопределило все последующие происшедшие с ним события, но и ощутимо изменило мировоззрение сочинителя.
В половине первого ночи, расплатившись с таксистом, Десятник вышел из машины и нетвердой походкой направился к своей калитке. За его спиной развернулось и уехало в сторону города такси. Свет фар на секунду выхватил из темноты калитку и часть забора, метнулся по кустам и пропал. Писателя окружила ночь.
Впрочем, свет ему был и не нужен, поскольку он знал здесь наизусть буквально каждую пядь земли. Доставая на ходу из сумки ключи, Десятник приблизился к калитке, оперся на нее правой рукой… и чуть не упал, когда металлическая дверца легко распахнулась внутрь.
