Она выскочила из-за прилавка и угрожающе направилась к Щетинину. Коля ретировался за дверь.
Теперь он стоял на крыльце под магазинным козырьком, выглядывал оттуда в торговый зал и продолжал взывать к милосердию продавщицы: «Ну, поверьте три рубля!..» Наверное, вот так под дверями магазина он простоял бы всю ночь, если бы не случай.
— Чо, не хватает? — раздался голос рядом с Колей.
Коля с готовностью обернулся. Рядом с ним остановился какой-то мужик, одетый обыкновенно — брюки, рубашка, куртка, но чисто и аккуратно. За версту было видно — у такого есть не только три рубля.
— Слышь, мужик, — засуетился Коля, боясь спугнуть удачу, — у них тут бутылка еще вчера стоила 52, а сегодня — 55. Три рубля не хватает… И поверить не хотят, стервы… Я тут всегда… А они поверить не хотят…
— Ладно, — сказал тот лениво. — Местный, что ли?
— Да я тут живу, в этом подъезде… Три рубля поверить не хотят… Стервы… Вчера еще 52 было, а сегодня… — продолжал осторожно оживляться Коля.
— Добавлю, — бросил мужик. — Дома-то у тебя есть чем закусить?
Щетинин замялся, пытаясь вспомнить содержимое собственного холодильника.
— Вроде сырок был плавленый…
— Ясно, — проронил мордатый. — Я куплю чего-нибудь. Давай иди к себе, я отоварюсь — и через пять минут у тебя. Номер квартиры какой?
— Эта… — Коля назвал номер, но от двери не отступил. — Я подожду, помогу донести…
Он мысленно приготовился принять в объятия бутылку. Не мог уйти.
— Иди, иди, — подтолкнул мужик. — Не отсвечивай здесь. Приду, не обману. Иди, а то передумаю.
После этих слов Колю от дверей магазина как ветром сдуло. Он бросился к подъезду, дрожа от нетерпения. Молодое, но уже землистое, одутловатое его лицо, прорезанное морщинами, все дергалось. Он сосредоточенно пытался вспомнить, куда жена поставила чистые стаканы. Не вспомнил. «Ничего, на месте разберусь, найдется чего-нибудь. Хороший человек, золотая душа… Что-то я его раньше не встречал. Хорошо бы две взял. „Стрелецкой“ там или „Завалинки“… Кирюху надо позвать с седьмого этажа, если мужик не против. Везуха! А эти… Стервы… Три рубля не могут поверить…» Но душа Коли все равно уже пела в ожидании выпивки.
Ближе к двенадцати в комнатах притушили свет, оставив гореть только светильники на полу и стенах.
В гостиной топтались пары. А одна пара, видимо, в молодости баловавшаяся профессиональными танцами, выдавала под восторженные вопли окружающих какое-то немыслимое попурри из всех существующих на свете па. В данный момент они выполняли нечто из рок-н-ролла. Перед носом Киры просвистела шелковая юбка дамы и совершенно невообразимым образом пролетел, задев прядь Кириных волос, ее острый каблук. Кажется, это было сальто.
