— Ты что, не понимаешь? — крикнул он. — Тебе здесь не место. Ты должна уйти!
— Уйти? — спросила она дрожащим голосом. — Куда я могу уйти? Здесь мой дом. Больше мне идти некуда. Некуда.
— Неважно, куда ты пойдешь, — продолжал он. — Главное, чтобы ты ушла отсюда.
Она посмотрела на него пустыми глазами.
— Важно, — произнесла она почти неслышно.
— Оставьте ее, Уайлэм. Она все понимает лучше, чем вы когда-либо поймете.
Карпентер встал со своего места перед камином. Он подошел к девушке и одной рукой обнял ее за плечи. Они вместе пошли к двери, миссионер и его подопечная, он что-то говорил ей тихим голосом, но Кристофер не услышал.
Карпентер открыл дверь, сказал что-то напоследок и выпустил ее из комнаты. Он посмотрел, как она пошла по узкому коридору, а затем закрыл дверь и повернулся к Кристоферу.
— Скажите мне, мистер Уайлэм, вы верите в Бога? — спросил он.
Вопрос показался Кристоферу странным и неуместным.
— Не понимаю, при чем здесь Бог, — ответил он. — Я уже говорил вам, что пришел сюда не для того, чтобы дискутировать о теологии.
— О, мистер Уайлэм, разве вы не видите? Все в конечном итоге сводится к теологии. Все возвращается к Богу. Разве может быть по-другому? Но если вы сами неверующий, вам сложно это понять.
— Я здесь не для того, чтобы что-то понять. Я здесь для того, чтобы найти своего сына. Он был в этом приюте. И возможно, что он все еще здесь.
Карпентер вернулся к своему месту у камина и снова сел. Он выглядел усталым и несчастным.
— Что заставляет вас думать, что он был здесь? — поинтересовался он.
— Я нашел его инициалы на стене за шкафом в палате для больных. Так что давайте прекратим играть в игры. Этим утром был убит Мартин Кормак, потому что у него была информация о вас и вашей деятельности. Пока у меня не будет доказательств обратного, я буду считать вас виновным в его смерти.
Миссионер был неподдельно шокирован.
— Кормак? Мертв? Что вы имеете в виду? Я ничего не знаю ни о каком убийстве.
Кристофер все объяснил. Кровь постепенно отхлынула от лица миссионера, выражение ужаса становилось все более отчетливым.
— Клянусь, что ничего не знаю об этом, — невнятно пробормотал он. — Клянусь вам. Да, я знаю о вашем сыне. Да, я знаю о монахе Цевонге. Но не об этом. Клянусь, что я здесь ни при чем. Вы должны поверить мне.
— Расскажите о моем сыне. Где он?
Карпентер отвернулся.
— Здесь его нет. Но вы правы: он здесь был. Но вот уже неделю его здесь нет.
— С кем он? Куда они увели его?
