— И вы остались в Англии? — прервал его Кормак.
Кристофер покачал головой.
— Нет. Сразу после окончания школы я отправился в Индию и поступил на правительственную службу. Это было в 1898 году. До сих пор не знаю точно, зачем я вернулся. Иногда я думаю, что, возможно, я хотел найти своего отца, но я знаю, что это не так. Наверное, я просто чувствовал, что что-то осталось незавершенным, и приехал, чтобы завершить это.
— И вам это удалось?
Кристофер посмотрел на стену, на мокрое пятно почти у самого потолка. Рядом с пятном сидела ящерица, бледная и призрачная, плотно прилипшая к стене.
— Нет, — ответил он так тихо, словно разговаривал с самим собой.
— Кошмарно, да? — произнес Кормак.
Кристофер непонимающе посмотрел на него.
— Жизнь, — пояснил доктор. — Кошмарная штука. В этом, — продолжил он, — заключается единственное преимущество взросления. В том смысле, что остается все меньше и меньше.
Кристофер кивнул и отхлебнул еще глоток. Он ощутил пробежавшую по телу дрожь, словно предзнаменование. Было уже совсем поздно.
— Нам надо поговорить, — сказал он.
— Валяйте, — согласился Кормак, откидываясь на спинку стула.
— Здесь что-то происходит, — начал Кристофер. — Сегодня на меня напали. Возможно, как вы говорите, это был вор; возможно, это был бандит, уставший поджидать людей на больших и малых дорогах; а возможно, это был кто-то, кому не нравится, что я нахожусь в Калимпонге и задаю людям вопросы. И я начинаю думать, что этот последний вариант наиболее реален.
— Какие же вопросы вы задаете, мистер Уайлэм?
Кристофер все рассказал ему. Кормак помолчал какое-то время, собираясь с мыслями. Свет дешевой свечки резал ему глаза, он отвернулся от него.
— Не думаю, что мне дозволено спросить, почему вас так интересует этот монах. Или, прежде всего, почему кто-то похищает вашего сына и потом привозит его в Калимпонг или даже в Тибет.
— Все, что я могу сказать, это то, что я когда-то работал на правительство; кое-кто полагает, что похищение моего сына связано с моей работой. Мы знаем, что монах доставил сообщение из Тибета и что послание было адресовано человеку по имени Мишиг, монгольскому торговому агенту.
— Да, я достаточно хорошо знаю Мишига. Я не удивлюсь, если узнаю, что он замешан в какие-то темные дела. Продолжайте.
— Проблема заключается в том, чтобы узнать, как человек, находившийся при смерти, у которого вроде бы не было посетителей и который якобы был в забытьи, умудрился передать кому-то свое послание. Я начинаю думать, что просто теряю здесь время.
