Он откупорил бутылку медленнее, чем делал это раньше, но отхлебнул куда больше жидкости.
— А как насчет божественной мисс Лоример? — поинтересовался Кристофер, не уверенный, стоит ли шутить по этому поводу.
— Мэй Лоример? Я попросил ее поехать со мной. Я предложил ей вместе служить Богу как муж и жена. Я попросил ее выйти за меня замуж. Она очень мягко отнеслась к этому. Она сказала, что всегда считала меня братом во Христе, но не будущим мужем. Она спросила: раз у меня есть Иисус, зачем мне нужна она? На это мне было нечего ответить — хотя, если бы у меня снова появился шанс, я точно знаю, что сказал бы в ответ. Год спустя я услышал, что она сбежала с гигантом-гвардейцем из Эдинбургского дворца. Кажется, их называют «черный караул». Известны своими сексуальными похождениями. Так что я остался в Калимпонге без Мэй Лоример, без Иисуса и без особых причин к возвращению. Я снова начал пить, перестал мастурбировать и обрел славу скандального субъекта. Ну, теперь перейдем к вашей истории.
Кристофер в первый раз приложил кружку с самогоном к губам. У него перехватило дыхание, и он поперхнулся, но огонь, вскоре разлившийся по телу, улучшил его самочувствие. Он посмотрел на бледную жидкость в кружке и представил священника, поднимающего потир во время службы. «Это кровь Господа нашего». Вино и виски, кровь и огонь, вера и отчаяние. Он снова поднял кружку. На этот раз он не закашлялся.
— Я родился неподалеку отсюда, — ответил он на вопрос Кормака. Он решил, что может позволить себе быть с ним откровенным. — Мой отец был здесь официальным представителем Англии. Он воспитал меня в духе любви к этой стране. Я думаю, что сам он никогда ничего кроме Индии не любил. Он даже не любил по-настоящему мою мать. Она умерла, когда мне было двенадцать лет, и меня отправили в школу в Англию. Затем, когда мне исполнилось пятнадцать, отец пропал.
Доктор с любопытством посмотрел на него.
— Что? Просто растворился в воздухе? Как факир? — Он произнес это так, словно все факиры были мошенниками.
Кристофер криво улыбнулся.
— Да, как факир, — согласился Кристофер. — Только без веревки. Не было ни веревки, по которой ходят факиры, ни музыки — никакого реквизита. Он направлялся к майору Тодду, который был тогда нашим торговым представителем в Ятунге. Тогда в Гянцзе никакого правительства не было. Одним октябрьским днем отец вышел из Калимпонга с группой проводников и носильщиков. Погода ухудшалась, но они без проблем преодолели перевал Натху-Ла. Они уже были на территории Тибета, когда он исчез. Его сопровождающие, проснувшись как-то утром, обнаружили, что его нет. Не было ни записки, ни знаков, ни следов, по которым бы они могли его найти. Все свои вещи он оставил в лагере. Конечно, они искали его — целых два дня, но ничего не нашли. Затем пошел сильный снег, и им пришлось прекратить поиски и идти дальше в Ятунг. Он больше не объявлялся. Но тела никто так и не нашел. Мне в школу прислали письмо: как-то раз меня вызвали прямо с урока и вручили его. Оно было очень формальным, безо всяких соболезнований. В конце концов, мне прислали все его вещи — награды, записи, грамоты, всю мишуру. Я все еще храню эти вещи в сундуке — дома, в Англии. Я никогда не открывал сундук, но они там.
