— Подождите, подождите. Не спешите с решениями. Я знаю, что вы с Холмгреном делали все, чтобы лишить меня шанса на выдвижение на предстоящем съезде. Я также знаю о ваших дальнейших планах. Так почему бы вам не подумать о моем предложении? Планы уже составлены, и я могу их принять, естественно, слегка изменив в соответствии с моими взглядами. Что вы на это скажете? — Он изобразил «кандидатскую» улыбку. — Такой шанс представляется раз в жизни, Трейси, потому что в августе я стану кандидатом от моей партии. И вы будете рядом со мной. Я очень высоко ценю таких людей, как вы. Вы — великолепная комбинация разума и решительности. Мне это нравится. Мне это импонирует.
— Вы говорите о невозможном, — сказал Трейси. — Мы с вами никогда не сможем смотреть на проблемы одними глазами.
— Черт, дружище, да кого волнуют проблемы? Мы с вами — не двое политиков, которые по любому поводу бьются рогами. Это не та игра. Вы — мой советник по связям с прессой.
Взгляд Трейси был тверд:
— Совершенно верно, это не та игра. Я привык верить в то, что делаю.
— Тогда вы в нашу игру вообще играть не умеете. Это я вам сразу говорю.
Трейси пожал плечами. Готтшалк внимательно его разглядывал:
— Что ж, если вы не принимаете моего предложения, я могу сделать вывод, что вы собираетесь работать на этого слабака Билла Конли, если он вознамерится занять то место, которое его бывший босс так безвременно покинул.
— Я пока еще не принял никакого решения.
— О, бросьте! Вы собрались ссать в ту же дырку, что и Конли. Я знаю об этом.
— Что ж, возможно.
Готтшалк помолчал.
— Значит, начинается новая гонка, но, будьте уверены, на финише первым буду я, — внезапно блеснувший из-за ветвей луч солнца заставил его мигнуть. — И запомните: когда по улице мчится паровой каток, благоразумный человек либо отступает в сторону, либо запрыгивает на сиденье. Так я это себе представляю. И у вас есть реальный шанс оказаться на сиденье, — он похлопал Трейси по плечу. — Хорошенько подумайте об этом. Вам предстоит блестящая карьера.
И с этими словами он ушел. Он уже не боялся испачкать туфли, поэтому уверенно шагал через дорожку для верховой езды. На мгновение за кустами мелькнул блестящий черный лимузин — и исчез за поворотом.
На востоке собирались облака, видно было, что им не терпится пролиться дождем. Стало душно, молодые мамаши спешно ринулись к выходу из парка, толкая перед собою коляски.
Через лужайку двигалась фигура в коротком плаще. Как бы передумав, человек развернулся и направился к Трейси. Руки у него были засунуты в карманы, ветер раздувал полы плаща, и они хлопали по толстым твидовым брюкам.
