Прижав ствол пистолета к спине нашего невольного гостя, я задул свет. Снаружи сияла луна, а мы стояли вплотную к обрывистому берегу, и вокруг нас свисали ветки. Если нас не увидели сразу, есть шанс, что проплывут мимо.
Приоткрыв занавеску, я увидел его. Огромный, черный, блестящий, большие змеиные глаза смотрят вперед, из раздутых ноздрей клубится дым, гигантские плавники полностью закрывают кормовое колесо, взбивающее позади воду.
Жутковатое зрелище, я должен был признать. Так и пышет мощью, злом, тайной.
— Видел его раньше, — заметил Лебре. — Двенадцать пушек несет.
Пленный фыркнул.
— Двенадцать? А двадцать не хотите?
— Что они делают? — спросила Ивет.
— Мимо проходят, — ответил я.
У меня уже зародилась идея, и сторожить арестанта нам было некогда. Я хотел, чтобы он был в другом месте, не знал, чем мы заняты, и слишком боялся, чтобы дать знать кораблю, похожему на змею.
— Помнишь тех сиу? — спросил я у Лебре. Он взглянул на меня, не сказав ни слова.
— Они подали мне мысль, — пояснил я. — Давай этого выпустим.
Объект предложения впился в меня взглядом.
— Ссадим на берег. Повезет — доберется обратно к своим дружкам, ну а если сиу срочно нужен скальп, пускай берут у него.
— Эй, вы что, — возмущенно воскликнул тот.
— Выгружай его, — побудил я Лебре.
Несмотря на протесты, мы переправили нашего пассажира на берег.
— На твоем месте я бы сидел тихо, как мышь, — сказал я ему вполголоса. — Они тут везде. Веди себя так, чтобы не привлекать внимания, и, может, еще проберешься выше, где стоит твоя команда. Присматривать за тобой нам не с руки, а девушка против, чтобы убить тебя. Твое счастье, что она мягкосердечная, не то просто спустили бы тебя под воду.
Он исчез в кустах. Мы поднялись обратно на судно.
— Отчаливай, — сказал я, — давай убираться отсюда.
— Ветерок поднимается, — отметил Лебре. — Может, сделаем пару миль вверх до свету.
— Постарайся, — ответил я.
Развязать узлы и влезть на борт, втягивая за собой веревку, было делом одной минуты. Мы оттолкнулись шестами. Катерок оказался на плаву, и мы заскользили вслед прошедшему пароходу.
Дул несильный ветер, и мы не сразу, но выбрались из главной струи, потеряв при этом едва полмили. Поставили парус и начали с трудом продвигаться вверх. Пароход был способен на добрые десять миль в час против течения, нам и одной следовало радоваться.
