– Боже, как ты задержался, – сказала она, повернулась и неуверенным шагом направилась обратно в спальню. – Опять что-нибудь стряслось? – спросила она через плечо. – Еще кого-то убили?
– Что такое, Сара? Ты плохо себя чувствуешь?
Энтони носился по квартире и кричал, что папа пришел домой. Сара опять забралась в постель:
– Я звонила доктору. Я не знаю, что это, – сказала она, будто болезни не были постоянной темой ее разговоров.
– У тебя температура?
Рядом с ней стоял таз с холодной водой и лежало полотенце. Он выжал полотенце и положил ей на лоб.
– Придется тебе потерпеть, – сказала она. – Боюсь, что это не так интересно, как твои шпионы. Ты не хочешь спросить, что со мной?
– Когда придет доктор?
– Он должен быть в операционной до двенадцати. Потом сразу придет, я думаю.
Он пошел на кухню. Энтони за ним. Остатка завтрака все еще стояли на столе. Он позвонил ее матери в Райгит и попросил немедленно приехать.
Был почти час, когда приехал доктор.
– Лихорадка, – сказал он, – какой-то вирус ходит по городу.
Эйвери боялся, что она расплачется, когда сказал ей, что уезжает за границу; она поняла, задумалась, потом сказала, чтобы он начинал собираться.
– Это важное дело? – вдруг спросила она.
– Естественно. Очень важное.
– Для кого?
– Для тебя, для меня. Для всех нас, наверное.
– И для Леклерка?
– Я сказал тебе. Для всех нас.
Он обещал Энтони, что привезет ему что-нибудь.
– Куда ты едешь? – спросил Энтони.
– Я лечу на самолете.
– Куда?
Он уже хотел сказать ему, что это большая тайна, но тут вспомнил девчушку Тэйлора.
Он поцеловал жену, вытащил чемодан в холл и поставил его на коврик. В двери было два замка, чтобы Сара чувствовала себя спокойней, открывать их надо было одновременно. Он услышал, как она сказала:
– А это опасно?
– Не знаю. Знаю только, что дело очень серьезное.
– Это действительно так, ты уверен?
Он закричал почти в отчаянии:
– Послушай, не за всех же я должен думать! И не в политике сейчас дело, понимаешь? Тут дело нешуточное. Ты мне не веришь? Хоть раз в жизни ты можешь сказать мне, что я делаю что-то хорошее? – Продолжая говорить, он пошел в спальню. Она держала перед собой книжку и делала вид, что читает. – Каждый из нас должен знать, для чего он живет. И нечего все время спрашивать: «Ты уверен?» Все равно что спрашивать, иметь ли нам детей, быть ли нам женатыми. Просто нет смысла.
– Бедный Джон, – сказала она, отложив книгу и глядя на него. – Преданность без веры. Как ты должен страдать.
