– Не мог бы я быть его братом? – неуверенно спросил Эйвери. – Сводный брат звучит сомнительно..
– Уже нет времени, чтобы сделать вам другой паспорт. В Форин Офис очень не любят возиться с паспортами. У нас столько было возни из-за паспорта Тэйлора. – Он вернулся к досье. – Очень много возни. Понимаете, вам тогда придется тоже стать Малаби. Не думаю, что в Форин Офис обрадуются. – Он говорил механически, почти рассеянно.
В комнате было очень холодно.
Эйвери сказал:
– А что наш скандинавский друг… –Леклерк смотрел на него с непонимающим видом. – Лансен? С ним не должен кто-нибудь связаться?
– Я занимаюсь этим.
Леклерк не любил, когда ему задавали вопросы, и ответы давал осторожно, будто боялся, что кто-то его слова мог повторить.
– А жена Тэйлора? – Назвать ее вдовой казалось излишним педантизмом. – А ею вы занимаетесь?
– Я думаю, утром первым делом мы зайдем к ней. У нее не берут трубку. Слишком мало можно сказать в телеграмме.
– Мы? – спросил Эйвери. – Мы должны идти оба?
– Вы ведь мой помощник?
Было слишком тихо. Эйвери хотелось слышать уличный шум и телефонные звонки. Днем вокруг были люди, топот курьеров, шум тележек с документами. Когда он оставался наедине с Леклерком, у него появлялось чувство, что они ждут кого-то еще. Никто другой не заставлял его так остро, ощущать все, что он сам говорил и делал, ни с кем другим не было так трудно поддерживать разговор. Лучше бы Леклерк дал ему прочесть что-нибудь другое.
– Что вы знаете о жене Тэйлора? – спросил Леклерк. – Она надежный человек?
Видя, что Эйвери не понимает, он продолжал:
– Понимаете, она может поставить нас в неловкое положение. Если захочет. Придется действовать осторожно.
– Что вы скажете ей?
– Будем, как говорится, играть по слуху. Как тогда, на войне. Вы увидите, она ни о чем не догадается, даже не узнает, что он был за границей.
– Он мог ей сказать.
– Только не Тэйлор. Он работал у нас много лет. Он получал инструкции и знал порядок. Ей должны назначить пенсию, вот что очень важно. За действительную службу. – Он опять сделал резкое движение ладонью, рассекая воздух.
– А сотрудники, что вы скажете им?"
– Утром я соберу заведующих отделами. Всем остальным в Департаменте мы скажем – это был несчастный случай.
– Возможно, так и было, – высказал предположение Эйвери.
Леклерк опять улыбался; вместо улыбки – гримаса.
– В этом случае мы скажем правду, и у нас будет больше шансов получить пленку.
На улице по-прежнему было тихо, машин еще не было. Эйвери почувствовал, что голоден. Леклерк взглянул на часы.
