— Родина, — уже более уверенно произнес Эмрис, видя на лицах рыцарей одобрение его решения, — не нуждается в помощи воров. У нее есть достойные защитники.
Эмрис сел, давая понять, что разговор закончен.
Разбойник поклонился.
— Это окончательный ответ? — спросил он.
— Нет, — сказал граф. — Сэр Бламур, прикажите отхлестать негодяя кнутом.
Пусть покажет свою спину Грэндфинду и передаст, что как только мы покончим с саксами, мы прочешем леса и тогда не плети, а петля будет ему ответом. Уведите его.
Двери за разбойником закрылись.
Эмрис, а вернее король Этвард, встал. На прошлом совете он понял, что должен внимательно слушать более опытных рыцарей и государственных мужей, но, если хочет быть уважаемым королем, то и самому ему лучше не молчать. Однако, мнение король должен высказывать последним. Этвард спросил:
— Что думают благородные рыцари?
— Теперь мы знаем примерные силы противника, — сказал сэр Отлак. — У нас тоже четыреста рыцарей, не уступающих в доблести саксам, а превосходящих их. И около тысячи ратников. Но у нас и неприступные стены замка. Отступать нам некуда, мы должны выстоять. Мы знаем, что король Фердинанд заключил союз с Луцифером.
Архиепископ Камелотский молится и пытается добиться особого покровительства у Господа нашего Иисуса Христа. Будем готовы к битве… Вряд ли они пойдут на штурм прямо сегодня, но все же.
— Может быть, напасть на них первыми? — спросил сэр Гловер. — Они, устали в пути, бычья требуха, мы полны сил. Они не ждут нападения!
— Действительно, — пылко вскочил с кресла сэр Таулас. — Рыцарь не ждет, пока нападет противник, он бьет врага первым!
— Я полагаю, — медленно сказал герцог Вольдемар, дождавшись пока все замолчали, — что лучше подождать здесь. Они пришлют парламентеров, мы выслушаем их.
— Откуда, бычья требуха, ты взял, что они пришлют парламентеров? — не выдержал Гловер. — И о чем нам с ними разговаривать?
— Пенландрис пришлет парламентеров, — сказал Вольдемар и выразительно посмотрел на покрасневшего и сжавшего кулаки Ламорака. — А говорить у нас есть о чем — Рогнеда, дочь верховного короля, в их власти.
— Если она до сих пор жива, бычья требуха! — неосмотрительно сказал Гловер.
Но Этвард не обратил особого внимания на эти слова. Своей родной сестры он ни разу не видел. Это имя было для него пустым звуком. Однако, он понимал, что должен заботиться о ней.
— Вот это мы и должны выяснить, — сказал Этвард, видя, что никто больше говорить не хочет. — Я согласен с герцогом Вольдемаром. Подождем их прихода.
