– Итак, тысячи сейфов, тысячи оригиналов, везде, повсюду, на всех этажах, за замками, за шифровыми комбинациями, за запорами. Одни оригиналы, имя им миллион… Все разные!..
– Прошу прощения, – прервал его я. – Вы хотите сказать, что вместо одного оперативного или, скажем, мобилизационного плана существует множество их?
– Именно так! Вы преотлично меня поняли, дорогой мой. Преотлично!
– Ну, хорошо, но должен же существовать какой-то один, настоящий, то есть такой, в соответствии с которым в случае, если уж до того дойдет, если появится необходимость…
Я не договорил, пораженный переменой, которая произошла с его лицом.
Он смотрел на меня так, словно я в мгновение ока превратился в какое-то чудовище.
– Вы так думаете? – прохрипел он.
Он замолчал, а веки его затрепетали, словно засохшие крылья бабочек, за оправой золотых очков.
– Не будем говорить об этом, – медленно произнес я. – Положим, что все именно обстоит так, как вы описали. Хорошо. Только… какое мне до этого дело? И, прошу прощения, какое это имеет отношение к моей миссии?
– Какой миссии?
Его улыбка, покорная и боязливая, источала слабость.
– Специальной миссии, которую мне доверили… Но я же говорил вам в самом начале, разве нет? Которую доверил мне главнокомандующий округа Кашебладе…
– Каше..?
– Ну да, Кашебладе. Не будете же вы пытаться меня уверить, что не знаете имени своего начальника?
Он закрыл глаза. Когда он открыл их, на его лице лежала тень.
– Извините, – прошептал он. – Позвольте, я оставлю вас на минуту? Один момент, и…
– Нет, – твердо заявил я.
Поскольку он уже встал, я мягко, но решительно взял его за руку.
– Мне очень жаль, но вы никуда не пойдете, пока мы не сделаем то, что должны сделать. Я пришел за инструкцией и намерен получить ее.
Губы у старичка задрожали.
– Но, дорогой мой, как же я должен понимать это…
– Причина и результат, – бросил я сухо. – Прошу изложить мне задачу, цель и содержание акции!
Он побледнел.
– Я слушаю!
Он молчал.
– Зачем вы рассказывали мне о множестве планов? К чему? Кто приказал вам сделать это? Вы не хотите говорить? Ладно. Время у меня есть. Я могу подождать.
Он сжимал и разжимал дрожащие руки.
– Так что? Вам нечего мне сказать? Я спрашиваю в последний раз.
Он опустил голову.
– Ну, так что? – кричал я.
Я схватил его за плечо. Лицо его в одно мгновение обезобразилось – налилось синевой, стало страшным. С вылезшими из орбит глазами он впился в камень перстня, который носил на безымянном пальце.
