Адрон, по-прежнему хмурясь, поднял глаза от послания и уставился в пустоту.
– Решительно странно, – прошептал он, словно обращаясь к самому себе.
– Ваше высочество?
– Да? – взглянул он на тиасу. – О, господин Кааврен, я совершенно про вас забыл. Мне только что принесли просто поразительные новости. Сказать вам?
– Если ваше высочество того желает.
– Я получил это письмо от некоего Калвора из Дрема. Вы его знаете?
– Должен признаться, не знаю, ваше высочество.
– Не важно. Он из Дома Феникса, поэт и страшная зануда.
– И что?
– Он прислал мне записку, в которой утверждает, что не понимает, по какой причине я отправил ему свои извинения.
– Какие извинения?
– Я послал к нему гонца, чтобы тот от моего имени извинился за то, что у меня изменились планы и я не смогу присутствовать на открытии павильона.
– Ах да! Мне говорили.
– Он заявляет, будто бы не собирался на открытие.
– И?
– Ну, у меня тут... где же оно? Ах вот... что вы на это скажете?
Кааврен взглянул на письмо, стараясь оставаться невозмутимым, – и зря беспокоился – в записке не оказалось ничего примечательного, кроме ее содержания.
– Ну? – поинтересовался Адрон.
– Уверяю ваше высочество, что нахожу происходящее исключительно необычным.
– И я тоже, капитан. В одной записке он сообщает, что намерен присутствовать на открытии, а в другой утверждает, что ничего подобного делать не собирался. Я не верю в необычное.
– На месте вашего высочества я испытал бы точно такие же чувства.
– Итак, вы думаете...
– Тут что-то не так.
– Совершенно верно. Капитан, посмотрите на записки.
– Боги! Разный почерк!
– Однако под обеими стоит подпись.
– Имена разные – эта, как видите, составлена писцом Дри, а на другой стоит имя Энтох.
– Совершенно непонятно, – проговорил Адрон, – почему он решил прибегнуть к услугам различных писцов?
– Возможно, поскольку он поэт, одного ему не хватает. Он много сочиняет?
– Чрезвычайно. Однако ваше объяснение меня не удовлетворяет. В любом случае тут что-то исключительно необычное.
– Я совершенно с вами согласен. Полагаю, один из документов поддельный.
– И какой же?
– Что касается вашего вопроса...
– Да?
– Должен признаться, я в недоумении. И все же... – Кааврен посмотрел на первую записку, ту самую, в которой Калвор сообщал, что намерен представить свои творения на суд публики. И неожиданно он понял, что уже видел этот почерк, – было что-то знакомое, хотя и незаметное на первый взгляд, в том, как на странице располагались буквы и знаки препинания.
