Для насилия по зову долга нужно имитировать ненависть (поскольку солдаты не испытывают настоящей ненависти к противнику). Точно так же нетрудно относиться и к проявлениям любви – поцелуям, ласкам, нежным словам – как к имитации любви. Человек соблюдает все правила игры и даже получает от них удовольствие. Однако соприкосновение душ, которое дарит любовь тем, кто благословлен ею, отрицается теми самыми чувствами, что позволяют солдату день за днем брать в руки оружие и совершать деяния, возможные для большинства из нас лишь в порыве самой могучей страсти.
Хотя, откровенно говоря, далеко не все солдаты имеют именно такой опыт любви. Многие из них, устав от постоянных мыслей о смерти, влюбляются, чтобы избежать ужаса, окружающего их со всех сторон. Лучше это или нет... мы не знаем. Ведь мы лишь зеркало, в котором, может и не всегда совершенно, отражается правда.
Кааврен угодил в ловушку, только что описанную нами; впрочем, он так этого и не понял. Однако сейчас, когда тонкая, но храбрая рука лежала на его руке, он неожиданно сообразил, что лишился иммунитета против нежных мыслей, и его душа подвергается уколам острых копий, которые дарят удовольствие и боль настоящей любви, и чувства пробуждаются вновь. Стоит ли говорить, он был ужасно смущен, у него отчаянно билось сердце и дрожали колени. Самые разные сомнения молниеносно сменяли друг друга, сознание не успевало фиксировать их, но они оставляли свой след на встревоженном челе тиасы.
Что касается Даро, то долгие годы она издали восхищалась капитаном – внешностью тиасы, его характером. Кааврен всегда держался в стороне от бесконечных интриг и сплетен, вел себя с непринужденным спокойствием воина и обладал улыбкой, хотя и нечасто появлявшейся на лице, но удивительным образом озарявшей его черты. Даро не раз размышляла о том, как было бы приятно вызвать эту улыбку.
Даро никогда всерьез не думала о Кааврене. Теперь же ее силы были на исходе, а дворец казался полным врагов, и сильная рука и ласковый взгляд капитана заставили фрейлину посмотреть на него другими глазами. Душу Даро переполняла горечь, ведь она по-настоящему встретила тиасу только сейчас, когда ее жизнь разрушена и ей предстоит позорный отъезд. Кааврен открылся перед ней с новой стороны – показал, какое у него доброе сердце.
Графиня старалась сохранять спокойствие, однако какая-то часть сознания отчаянно призывала ее открыться капитану. Постепенно, как часто бывает между двумя душами, ощутившими взаимную симпатию, Кааврен сумел прочитать мысли Даро.
