— Ничего, Бранди, — снова заговорил банкир. — Ничего или, лучше сказать, ничего более, кроме того, что я не страхую суда, о которых не могу с уверенностью сказать, что они невредимыми дойдут до порта назначения.
— Вы полагаете, что «Астру» захватили пираты?
— Похоже, корсары снова усердно принялись за свой промысел, и мне, никаких товаров в Испанию не перевозящему, нет никакого резона рисковать, принимая страховку за столь ненадежное имущество. Это было бы просто смешно.
— О Боже! А я это сделал, рискнул почти всеми своими средствами. Надеялся, что окажусь умнее вас!
Гравелли равнодушно пожал плечами.
— Если ваши сомнения подтвердятся, я разорен, — причитал Бранди.
— Вам приходилось уже видеть, чтобы я ошибался? — наслаждался банкир страхами собеседника.
— К сожалению, нет. Но сегодня на это страстно надеюсь.
— Посмотрим. Оставим, однако, в покое «Астру». Мнe не доставляет ни малейшей радости говорить об этом погибшем корабле.
Парвизи задыхался от волнения. Погибший корабль! Неужели он не ослышался? Погибший! Ах, услышать бы еще раз ясно и отчетливо эти страшные слова, чтобы не оставалось никаких сомнений. Ведь высокомерные слова Гравелли относились к судну, которое несло на своем борту будущее большого торгового дома в лице единственного сына его хозяина. «Астра» — погибший корабль! Этого не может, не должно быть! Даже помыслить об этом — преступление. Страх и беспокойство толкнули его на шаг, который он по зрелом размышлении никогда бы не сделал. Он покинул свое место и обошел вокруг штабеля. Несмотря на крайнюю взволнованность, внешне он все еще оставался спокойным, уверенным в себе купцом.
— Я оказался случайным свидетелем вашей беседы, Гравелли, — обратился он с вежливым поклоном к банкиру. — Объясните, пожалуйста, почему вы назвали «Астру» погибшим кораблем?
— Если Андреа Парвизи унизился до подслушивания, то ему известны мои соображения, и добавить к этому мне больше нечего.
Глумливо ухмыляясь, не скрывая торжества от утоленной мести, Гравелли тоже поклонился и неторопливо зашагал вниз по Старой дамбе.
— Неужели в слухах о том, что кто-то из граждан Генуи передает корсарам сведения о выходе итальянских судов, есть все же чуточка правды?
Банкир дернулся, будто ударенный молнией. Но нервы у него были крепкие.
— Вы глупец, Парвизи! — бросил он через плечо.
Бранди потерял дар речи. Он знал о вражде между обоими этими денежными тузами его родного города. Но то, что они так вот, в открытую, при нем, свидетеле, сцепились между собой, показало ему, насколько глубока разделяющая их пропасть.
