– Ну? – властно спросил он. – Какие новости?
– Не успели, – ответил ему Лаврентьев. – Прибежали на площадку, но вертолет уже ушел.
– А что здесь? – спросила Кира.
– Молчат, – хмуро сказал Чиладзе. – Не откликаются ни по обычной, ни по аварийной волне.
ПэПэ потребовал последнюю радиограмму. Она была краткой: «Нормально. Ждем помощи».
– Неразговорчив, бродяга! – бросил он и повернулся к Кире. – Ничего страшного. Может, батареи подмокли или еще что…
– А если не подмокли? – спросил Чиладзе. Он был собран, встревожен, от праздничного настроения не осталось и следа, и Кира вздрогнула. На вечеринке она взывала спасти группу Гусева, говорила, что им угрожает опасность, а Чиладзе сказал уже не об опасности. О другом.
– Не паникуйте! – сказал шутливо Кирьянов. – Вы же не барышня.
– Я не барышня! – согласился Чиладзе. – Просто я не желаю быть безучастным свидетелем…
– Вы увлеклись праздником, – сказал Кирьянову Лаврентьев, – выйдите наконец, Петр Петрович, из этого состояния! Там же люди, они погибнут!
– Да черт возьми! – воскликнул ПэПэ, и Кира вновь увидела прежнего «губернатора». – Я здесь не первый день! И все это было, тысячи раз было, поймите! И аварийки, и прерванная связь, и так называемые ЧП! И все кончалось нормально!
– Раз на раз не приходится, – возразил Лаврентьев.
ПэПэ сорвался с места и ходил из угла в угол, высокий, широкоплечий, и за ним металась его большая тень. Потом остановился.
– Хорошо! – взмахнул он рукой. – Вот вам доказательства от противного. Я не прав, вы правы. Я спокоен, вы беспокоитесь. Но посмотрим на ситуацию реально. Вертолет ушел. Вторая машина на профилактике. Что мы можем поделать? Вы? Я? Ждать! Нам осталось ждать! Можно было, конечно, вскочить из-за стола, сесть всей компанией в вертолет и коллективно полететь на выручку Гусева. Но это дешевый энтузиазм, поймите! Энтузиазм, наполовину со спиртом. И потом: если действительно виноват Храбриков, пусть он и исправит свои ошибки. Или я не прав?
Чиладзе глядел в сторону. Лаврентьев стоял потупившись.
– Храбриков за людей не отвечает, – сказал, помолчав, Чиладзе. – Он отвечает за вертолет, да и то – отвечает ли?
– Не сгущайте! – ответил твердо Кирьянов. – И возьмите себя в руки. Все будет в порядке. И контролируйте эфир. Если что, докладывайте.
Отдавая команды, Кирьянов был равнодушен. Весь этот психоз выдумала Цветкова. А сейчас его занимало другое, совсем другое. ПэПэ подхватил Киру под руку, они вышли на улицу. Четверть часа, не больше, пробыли Цветкова и Кирьянов у радистов, а погода уже переменилась, как это часто бывало здесь. Луна едва пробивалась сквозь плотнеющую дымку, а с севера дул холодный, обжигающий, мощный ветер. Казалось, невидимая, но плотная и необъятная воздушная стена наваливалась на тайгу, на поселок. Уличная грязь сковывалась морозом, становясь вязкой и плотной, лужи хрустели льдом.
