Повезло мне сегодня. До отца слух дошел, будто на ярмарку приедут торговцы с восхода, медь привезут. Медь у нас, в Граскаале, не добывают. И у наших соседей, в Бритунии, тоже. Вообще-то в Пограничье рудники одни только гномы держат. Сами они наверх редко вылезают, а камнями, золотом и рудой торгуют через посредников из людей. Но у гномов что-то покупать — себе дороже. Три шкуры сдерут и еще будут вздыхать, что продешевили. Гномы не жадные, просто не могут спокойно золото в чужих руках видеть.
Так вот, медь нам иногда привозят с восхода, с тамошних копей. Рудники находятся в горах, название которых я только с третьего раза могу выговорить. Кезанкийские, вот как они прозываются. И медь эту самую торговцы не продают, а меняют. И не на что-нибудь, а на шкуры. На шкуры дрохо.
Про дрохо надо отдельно рассказывать. Живут они высоко в горах, а ближе к концу осени спускаются к людским поселкам. Мы на них не охотимся, только гоняем от пастбищ. Не охотимся потому, что замаешься дрохо выслеживать, а потом по всем ущельям за ней скакать. Убить-то ее легко — или копьем, или из лука, если повезет и она сама раньше тебя не загрызет.
Дрохо — ящерица. Почти такая же, как те зелененькие, что летом греются на камнях. Всей разницы — длины в ней добрых четыре, а то и пять шагов, она белая, мохнатая, и в пасти зубов понапихано, что кинжалов. И еще у дрохо кровь горячая. Вот и пойди, отыщи эту тварь посреди белого же снега!
А шкуры снежных ящериц дорого стоят. Иногда торговцы по весу золотом расплачиваются — сколько потянет, столько и монет отсыплют. Мы этим летом за дрохо не ходили, а теперь отцу срочно шкура понадобилась. Мол, до ярмарки еще целых десять дней, дрохо как раз вниз подались, наверняка успеешь одну загнать. Выделаем наскоро, засыплем солью и свезем на ярмарку. Такая шкура долго еще может продержаться, не воняя и не разлезаясь на кусочки, а к тому времени торговцы наверняка сумеют ее либо еще кому перепродать, либо продубить как следует.
Мне-то что. Даже и лучше, дома сидеть не надо. Всех сборов — запас еды дня на три-четыре в мешок покидать, сверху привязать короткие лыжи с луком — и в дорогу. Горы на пять дней хода вокруг Райты я насквозь помню. А летом мы в приметных пещерах сушняк запасли, так что переночевать можно. Мать, конечно, сразу в крик — куда это годится, приспичило вдруг в горы лезть! Снег еще не затвердел, вдруг завтра буран поднимется или другая напасть приключится? И пошло, и поехало. Мне восемнадцать, а она посейчас меня за мальчишку держит! Тут же любому понятно — раз снегопад начался, то ветра в ближние два-три дня точно не будет. А мне больше и не надо.
