– Идем, Джеда. Поехали домой.
Даввик повернулся к Зани, пожал плечами и снова посмотрел на старика; тот ел молча и сосредоточенно. Джеда, сидевший на подушке за низким столом напротив Даввика, между Зани и стариком, покачал головой и принялся пальцем катать по тарелке тунговые ягоды. Даввик оперся о стол:
– Хамид, ты неблагоразумен. Посмотри только на Зани, твою жену. Когда у нее будет новое платье?
Старик сломал кобит и бросил два куска лепешки на тарелку.
– Ты пришел ко мне в дом, Даввик, ты сидишь за моим столом, и ты оскорбляешь мою жену?
– Это не оскорбление, Хамид, а истина. Не веришь мне на слово, посмотри сам.
Старик поднял голову и повернулся к Зани. Ее одежда, как и одежда Джеды и его собственная, была вся в заплатах и заштопанных прорехах. Седые волосы обрамляли усталое лицо. Она пристыжено склонила голову. Хамид снова посмотрел на лесоруба:
– Мийра – город небогатый, Даввик. Не мы одни ходим в заплатах.
– Я не хожу в заплатах, Хамид. – Даввик обвел комнату рукой. – Никому в Мийре, да и на всем Момусе, кстати говоря, не требуется ходить в заплатах. Если, конечно, иметь здравый смысл. Новые торговые центры процветают, и мой лес идет по хорошей цене. Подумай, что бы ты смог сделать с четырьмя сотнями мовиллов...
Хамид хлопнул рукой по столу:
– Это вольные кони, Даввик! Они не будут таскать твои волокуши. Никогда их губы не почувствуют удил, а спины сбруи. – Хамид покачал головой и вернулся к еде. – Что может униформист понимать в вольных конях?
Даввик сжал кулаки и побагровел:
– А ты, Великий Хамид из наездников Мийры, ты-то, конечно, понимаешь, да?
– Да.
– Тогда пойми и кое-что другое. Я не униформист; я лесозаготовитель... предприниматель. Униформистов больше нет, Хамид, потому что цирк умер, ушел навсегда! Это всего лишь навязчивая идея одного-единственного старика!
Старик оттолкнул тарелку и пристально посмотрел из-под лохматых седых бровей на жену и сына. Оба, казалось, поглощены едой.
– Зани.
Она подняла голову, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Да, Хамид?
– Почему ты пригласила этого балаганного фигляра есть наш хлеб?
Даввик встал, скривив губы в непроизнесенном ругательстве, и, повернувшись, поклонился Зани.
– Мне жаль тебя. Я пытался, но это бесполезно. – Он повернулся к Джеде. – Парень, мое предложение – тридцать пять медяков в день – остается в силе. Мне может пригодиться хороший наездник... – он посмотрел на Хамида, – чтобы править лошадьми в полезном деле. – Он еще раз поклонился и вышел.
