И понеслось… Скромные сбережения писателя таяли так же быстро, как след лайнера высоко в небе. И все равно он еще никогда не был так счастлив, как сейчас. И вот наступил момент, когда писатель пригласил Веру в свой одинокий «вигвам». Он тщательно подготовился к ее визиту. Цветы, фрукты, деликатесы, шампанское. И даже бутылка «Виски», на которую разорился пришедший в азарт прозаик.
Вера осторожно, как кошка, переступила порог его квартиры, оглядываясь по сторонам, словно решая — не лучше ли сразу же повернуться и уйти. «Прошу, прошу!» — поторапливал ее писатель, ласковыми руками снимая с гостьи копанное модное пальто. Он уже предвкушал, своим мысленным взором он уже видел, что будет дальше… А потому сердце его билось почти так же часто, как швейная машина, руки дрожала. Он с трудом сдерживал нетерпение. Вот урок — никому не идет на пользу долгое воздержание.
Но галантность прежде всего. У каждого действа должен быть свой ритуал. Вначале общее знакомство с холостяцким жилищем. Потом показ сувениров, раритетов и книг. Вера вежливо полистала одну из них. Писатель тут же подарил ее с пылкой дарственной надписью. Сейчас он искренне верил в то, что писал. Что она действительно необыкновенная женщина, его самый близкий друг…
Улыбаясь, он открыл коробочку орехового дерева, стоявшую на полке у изголовья кровати и показал Вере маленькую золотую штучку. Она повертела ее в своих холеных пальчиках с рубиново красными ноготками. "А теперь не откажитесь отужинать'', — манерно предложил писатель, широким жестом приглашая гостью к столу.
Не будем утомлять читателя описанием застолья. С каждым новым тостом, нетерпеливо ощущая приближение торжества, он приходил во все больший раж. Вера постепенно пьянела Наконец, чувствуя как спортсмен, что пришло время сделать решительный рывок к финишу, он поднялся на ноги и чопорно держа рюмку с виски на весу, заявил, что хочет поднять тост за любовь и дружбу, а потому предлагает выпить на брудершафт. Вера поднялась на ноги, но не удержалась и со смехом упала в объятия писателя. Писатель не растерялся и упал вместе с ней на тахту.
— Как сказал некто у забора, расстегивая штаны, — сказал писатель, целуя шею и грудь Веры, — главное все делать быстро и совсем не обязательно правильно. Я как царь Соломон изнемогаю от любви…
— Очень хочешь? — мягким кошачьими движениями поглаживая голову писателя заботливо спросила Вера
— О, да! Моя несравненная! Умоляю, прошу…
