— Конечно. Мы все уповаем на это, — промурлыкал позолоченный голос. С великим усилием эйкон встал на ноги. — Я забылся. Я бы хотел выразить соболезнование по поводу кончины твоего брата. Прискорбно умереть таким молодым, когда перед ним открывалось столь блестящее будущее. И так скоро после гибели твоего отца. Ужасно. Знаешь, твой отец заслужил мое уважение и восхищение. Я скорблю вместе с тобой.
Ньял промолчал.
— Говорят, он победил меня, но на самом деле твой отец был моим учителем, не так ли, Тирл? — Эйкон засмеялся. — Да, было времечко! Ты слишком молод, чтобы помнить это. Но мы, старики, мы все были молодые тогда. Молодые и горячие, и каждый служил своему делу со всей страстью. — Он наклонился к Ньялу, глядя ему в глаза. — Твой отец был прекрасным человеком и великим миротворцем. Он остудил мой пыл, так что я больше не воинствующий миссионер. Я стал мирным пастырем. Я живу в мире с Другими. — Эйкон минуту помолчал. — Да, я очень огорчился, услышав о смерти твоего отца. Но ты мне, конечно, не веришь.
У Ньяла даже шея покраснела.
— Я верю, что вы рады смерти Телерхайда. Верю и в то, что он был великим человеком, который изрядно вас проучил.
Эйкон засмеялся:
— Вот это поворот! Исповедник Древней Веры так же честен и прям, как моерский центурион.
— Я крестьянин. Я не пытаюсь называть простые вещи заумными именами. Я хочу только отомстить за смерть отца и брата и вернуться к простым крестьянским делам.
— Отомстить за смерть брата? Но я думал, он умер из-за болезни.
Ньял смутился и мысленно выругал себя. Он не собирался упоминать Брэндона, но ласковый голос на миг усыпил его бдительность.
— За смерть отца, я хотел сказать.
— Как интересно! — Эйкон улыбнулся, а Ньялу его улыбка напомнила волчий оскал. — Но в твоей жизни есть и более счастливые события, не так ли? Я слышал, ты скоро женишься?
Ньял замялся. Ему не хотелось говорить о Сине с этим человеком.
— Я дал клятву, — признал он. — Лорд Ландес объявит о моей помолвке с леди Синой из Фанстока на Совете Лордов. — Ньялу показалось, что за окном что-то зашуршало. Он обернулся, но никого не увидел.
— Ты не поверишь, но я хотел бы выпить за твое здоровье и пожелать долгих лет, мой дорогой лорд. — Эйкон улыбался, разливая вино.
Ньял не стал пить. Как он потом сказал Тиму, он вдруг не смог глотать. Почему-то ни с того ни с сего ему вдруг вспомнился серебряный кувшин Брэндона.
Меллорит все слышала. Она просто-таки застыла на выступе под окном, задыхаясь от слез. Ньял не будет принадлежать ей. Он женится на другой! Слепая ярость вспыхнула в душе девочки, и она представила Ньяла беспомощным, сжатым огромными когтистыми драконьими лапами. Он умолял ее о пощаде, взывал к ее милосердию, а она с презрением отвергала его. Немного успокоившись, Меллорит проползла по выступу до неровного наклонного камня, по которому можно было спуститься во двор.
