В темноте никто не заметил ни легкого мерцания воздуха вокруг Фаллона, ни кота, который появился на скамье рядом с покачивающимся из стороны в сторону чародеем, как только мерцание прекратилось. Кот зевнул, потянулся, спрыгнул со скамьи и принялся кататься по голубым камням, еще теплым от полуденного солнца. Кот был небольшой, стройный, двигался мягко, изящно. Цветом шерсти он напоминал дикую кошку. Кот как кот, вот только… Его глаза были бледно-голубыми и излучали небесный свет.
На огороде что-то зашуршало. Любопытный кот крадучись отправился туда. Он бесшумно пробирался среди благоухающей огородной растительности. У стены старой крепости лунный свет лежал мерцающими лужицами. Сипа и Ньял стояли, обнявшись, и разговаривали. Кот замер. Озаряемые лунным светом, несчастные влюбленные целовались. Ньял, словно слепой, водил пальцами по лбу Сины, запечатлевая в памяти лицо возлюбленной.
— Столько времени врозь. Тебе не страшно? — прошептал Ньял.
— Нет, — ответила Сина. — Ты же слышал, что сказал Фаллон: редко кто получает истинный Дар. Нед больше всего на свете хотел посвятить себя Магии, но не обрел ничего! Я хочу лишь маленького таланта Целительницы, я не обрету Дара. Я люблю тебя, Ньял, и ничто этого не изменит!
В темноте воздух вокруг Фаллона засветился так сильно, что листья яблони задрожали, будто от порыва ветра. Кот исчез. Мастер превращений вздрогнул и сел прямо, тяжело дыша. На мгновение память об утраченной любви опустошила его, и вся Магия, которой он владел, поколебалась. Потом память поблекла.
Глазами человека чародей не смог бы разглядеть ни Сину, ни Ньяла, он только слышал их шепот. Волна печали захлестнула Фаллона. Он был Магистром и слишком хорошо знал Закон Причины и Следствия, чтобы испытывать сожаление. Но хотя он не обладал Даром пророчества, он знал, что Ньял и Сина никогда не будут снова стоять в Кровелле такими, какими были в эту ночь, — юными, влюбленными, не боящимися будущего. Даже полная луна над ними убывала, а когда снова настанет полнолуние, все переменится.
